LITMIR.BIZ

Скачать книгу

с отцом начинали, потом разошлись – на переправе в новую жизнь. А теперь, выходит, опять вместе. Оббалдеть! – Он выразительно сдвоил «б». – Но я-то почему подошёл? Горе чужое.

      А вот будто меня кто под бок толканул. Не свыше ли?

      Помолчали. Но незнакомец оказался говорливым.

      – Кладбище захудалое. Разве я отца здесь захоронил бы? Ваганьково бы взял! Да могила семейная, из прошлой жизни. И надо же, Соколов-Ряжский рядом! Отец о нём часто вспоминал, а на погосте – встренулись! Мой полгода назад преставился, по надгробию хлопочу. Да-а, жизнь суета сует, сквозняк. Как ни голоси, как ни колеси, а сойдёмся на кладбище.

      Бубня без умолку, он часто поправлял узел галстука. «Руки деть некуда, – неприязненно подумал Виктор. – Как Жириновский нос теребит». Сознание резанула фраза «Ваганьково бы взял!». Взять Ваганьково, словно авто модной марки.

      Гроб опустили, и Донцов, приняв букет у телохранителя Вовы, пошёл бросить горсть земли.

      Когда над могилой поднялся холмик с временной табличкой на штыре, Нина поклонилась в пояс, сказала:

      – Автобус ритуальный, он ждёт. Двигаем потихоньку.

      Последним подошёл Донцов. Приобнял за плечи, сказал соболезнования, потом невзначай спросил:

      – Мужчины пожилые, это родственники?

      – Где у нас, Виктор, родственники? Сослуживцы папины, бывшие.

      – А две женщины, вроде мать и дочь?

      Но Нина всегда оставалась сама собой, проницательной и слегка насмешливой. Она сразу раскусила смысл вопросов и ответила по сути донцовского интереса:

      – Богодуховы на поминки не едут.

      – Кто такие Богодуховы?

      – Это история долгая, трагическая. Как-нить опосля.

      Шубин, попрощавшись с Донцовым, сказал жене:

      – Меня не ждите, догоню. Один хочу побыть, сказать кое-что Степан Степанычу.

      Но говорить Дмитрий собирался не с покойным тестем, а с самим собой. Свежий могильный холмик, могучая берёза, скромный, похоронный обряд пробудили в нём грустную, но величавую мысль. Ему подумалось, что именно сегодня по-настоящему уходит в вечность бывшая эпоха большого стиля, которая то ли Соколова наделила высокими людскими достоинствами, то ли сама заняла у его поколений нравственный капитал. Да, утвердился Шубин, сегодня – прощание с эпохой. Степан Степанович Соколов-Ряжский… Вспомнил, как заводской приятель тестя Подлевский, который в перестройку подался в бизнес, подтрунивал над Соколовым, называл его «дефис Ряжский», – мол, вынырнул Степан из орды однофамильцев. Шубин криво усмехнулся: уж он-то знал истинную причину «удвоения» фамилии.

      Снова с печалью подумал, что сегодня не только хоронили трогательно-заботливого тестя, но с ним ушла в историю не очень ласковая, зато не стяжательская, добросердечная эпоха, сохранившаяся в закоулках памяти, словно ржавые несрезанные гроздья пожухшей сирени. Философски вздохнул и, как ни чудно́, испытал душевное успокоение. Завершилось время метаний, раздвоений, суетливой беготни мыслей, головоломной медвежути. Прошлое умерло. После шикарного

Скачать книгу