Экранизации не подлежит - Гарри Т. Ньютон

Скачать книгу

купили свечек и тихонько вошли в среднюю часть храма, где проходило обычное богослужение, во время которого священник призывал верующих молиться, прощать и мириться со всеми, «как повелевал Господь». Поддавшись умиротворяющему тону батюшки и сладкогласью церковного хора Григорич с Ритой немного успокоились и затерялись среди людей. Пока Рита заказывала молебен за здравие одним и за упокой недавно умершей маме, Григорич прошел мимо великолепно сверкающего красным золотом иконостаса и направился к высокой иконе Спасителя. Подойдя к поликандилу, Григорич перекрестился, зажег свечку от лампадки и молча уставился на скульптурную фигуру Иисуса на кресте. Он редко посещал церковь, поэтому робко косился на окружающих, не зная, как правильно держаться и что делать, чтобы не опозориться. Вскоре выяснилось, что переживал Григорич зря, ибо никто ни на кого не обращал внимания: будто все телесное, наносное, все мундирное и лицемерное люди оставили за дверями церкви, а здесь блуждали легковесные неземные души – убогие, беззащитные, не стеснявшиеся признаться в этом, о чем-то плакавшие и чего-то жадно просившие.

      Чужие слезы поражали Григорича, и поначалу он с сомнением верил в их искренность, считая плач лишь обязательным ритуалом во время пребывания в храме. Однако вскоре, сколько бы ни крепился, как бы скептически ни ухмылялся и ни пытался рационально оценивать окружающую обстановку, но и сам постепенно стал погружаться в общую эйфорию страданий. У него запершило в горле, засопел нос, и слезы непроизвольно увлажнили глаза. Григоричу захотелось произнести молитву, и он начал было беззвучно шептать: «Отче наш! Иже еси на небесах. Да святится имя Твое. Да прийдет Царствие Твое. Да будет Воля Твоя…», как неожиданно запнулся, потому что забыл продолжение и вспомнил лишь окончание: «и ныне, и присно, и во веки веков». Смущенный и раздосадованный, он кусал губы, и испуганно озираясь по сторонам, беззвучно по кругу – две первых и две последних строки – шептал куски молитвы, еще надеясь вспомнить весь текст. Григоричу стало крайне обидно за свою короткую память, но безумно захотелось чуда. Ему казалось, будто каждое слово, обращенное к иконе, уходит в незримые высшие сферы и уже там творится некое волшебство в ответ именно на его мольбы. Ах, как он, – чувствовавший непреодолимую усталость, зевающий и сглатывающий стекающие по щекам слезы, – мечтал увидеть настоящее диво. Но слова! Где найти их – правильные, необидные и метко попадающие в уши Богу?

      И пока его Рита склонилась у иконы Божьей Матери и просила мира и согласия в семье, Григорич еле удерживался на ногах, ощущая давящую тяжесть от возникшего вдруг осознания собственной вины. Не в состоянии уразуметь, в чем именно она состояла, он поразился и другому факту: в эту секунду Григорич захотел вообще быть виноватым. Во всем. Почти не задумываясь, он готов был принять на себя роль Иуды и признать за собой грехи всех людей, и что он один виновен в бедах, войнах и болезнях, именно он – их источник. Неожиданно память неудержимым потоком стала выплескивать наружу обрывки давно угасших

Скачать книгу