Ленинградский дневник (сборник) - Ольга Берггольц

Скачать книгу

стал на страже

      глухого отчужденья моего;

      ты не коснулся ревностью его

      и не нарушил нежностию даже.

      Ты просто мне глоток воды горячей

      давал с утра,

      и хлеба,

      и тетрадь

      и заставлял писать для передачи:

      ты просто не давал мне умирать…

      Не знаю – как, но я на дне страданья,

      о мертвом счастье бредя, о тепле,

      открыла вдруг, что ты – мое желанье,

      последнее желанье на земле.

      Я так хочу.

      Я так хочу сама.

      Пускай, озлясь, грозится мне зима,

      что радости вместить уже не сможет

      остаток жизни –

      мстительная кожа, –

      я так хочу.

      Пускай сойдет на нет:

      мне мерзок своеволия запрет.

      Я даже пела что-то в этот вечер,

      почти забытое, у огонька,

      цветным платком плотней укрыла плечи

      и темный рот подкрасила слегка.

      В тот самый день сказал ты мне, смущаясь:

      «А все считают, ты – моя жена…»

      И люди нас не попрекнули счастьем

      в том городе,

      где бредила война.

5

      Мы жили высоко – седьмой этаж.

      Отсюда был далёко виден город.

      Он обгоревший, тихий был и гордый,

      пустынный был

      и весь, до пепла, – наш.

      А мы ходили в Летний по грибы,

      где, как в бору, кукушка куковала.

      Возили реже мертвых.

      Но гробы

      не появлялись: сил недоставало

      на этот древний горестный обряд.

      О нем забыл блокадный Ленинград.

      И первый гроб, обитый кумачом,

      проехавший на катафалке красном,

      обрадовал людей: нам стало ясно,

      что к жизни возвращаемся и мы

      из недр нечеловеческой зимы.

      О нет, я не кощунствую!

      Так было!

      Нам всё о жизни яростно твердило,

      и, точно дар торжественный, – для нас

      всё на земле

      явилось

      в первый раз.

      И солнце мы впервые увидали,

      и с наших крыш,

      постов сторожевых, –

      Большой Земли мерцающие дали

      в румяных зорях,

      в дымке синевы.

      До стона,

      до озноба,

      до восторга

      мы вглядывались в эту синеву…

      Прекрасная!

      Нельзя тебя отторгнуть.

      Ты – это жизнь.

      Ты есть – и я живу.

      …Я помню час, когда, толкнув рукой

      окошко, перекрещенное слепо,

      я в одичавший зимний угол свой

      впустила полднем дышащее небо.

      Я отойти не смела от окна!

      Слепорожденный

      в первый день прозренья

      глядел бы так,

      с таким же изумленьем

      на всё, что знал под именем «весна»!

6

      …А в темноте, почти касаясь кровли,

      всю ночь снаряды бешеные шли,

      так метров семь над сонной нашей кровью,

      и рушились то близко, то вдали.

      Ты рядом

Скачать книгу