LITMIR.BIZ

Скачать книгу

киваясь от Александра Сергеевича. Например, в таком наклоне:

      Я памятник себе воздвиг нерукоблудный.

      Сквозь тьмы альковов путь к нему лежит.

      Давно со счёта сбился я, но в час мой судный

      господь всех фигуранток огласит.

      И буду тем любезен я природе,

      что генотип умножил свой в народе.

      Эти строки я накропал давным-давно, ещё в прошлом тысячелетии, обуреваемый свойственным юности (впрочем, вполне безотчётным, если это меня сколько-нибудь оправдывает) желанием подёргать классика за отродясь не существовавшую бороду.

      Что уж там, ведь даже Владимир Высоцкий более полувека тому назад соблазнился и написал песню «Лукоморья больше нет». Без сомнения, у каждого из рифмующих на русском языке извилины крепко настояны на густом вареве из питательных литературных мемов, порождённых Александром Сергеевичем Пушкиным.

      А у меня, как водится, миновал возраст самолюбования, и приспела пора покаяния. Впрочем, нет, вру: откуда взяться покаянию у прожжённого циника? Точнее будет назвать это порой переосмысления. И теперь, дабы частично реабилитироваться в собственных глазах, попытаюсь развернуть перед современниками картину путешествия «солнца русской поэзии» по Северному Кавказу и Крыму. Благо сам живу в одной из точек упомянутого маршрута и регулярно путешествую по нему то в одну, то в другую сторону. И, пожалуй, испытываю во время этих путешествий чувства, аналогичные тем, которые испытывал юный Пушкин, озирая необъятные просторы Причерноморья: кубанские степи, таманское лукоморье, Тавриду… Овеянные преданиями места, в коих – ещё со времён «Сказания о полку Игореве» – живёт поэзия.

      Да и сам я со всем моим удовольствием проедусь рядом. Не то чтобы выглядывая из-за плеча Александра Сергеевича, но как бы незримой тенью влачась по следам любимца муз спустя два века после его вояжа.

      В общем, как пел Высоцкий, прорастая из отголосков Пушкина, над волнами, разбивающимися о лукоморские берега:

      Ты уймись, уймись, тоска

      У меня в груди!

      Это только присказка —

      Сказка впереди…

      Хронотоп первый. Степной край, земля незнаемая

      Молодой Александр Пушкин1 в августе 1820 года путешествовал по раскалённым от зноя степям Прикубанья, пересекая этот малолюдный и таинственный край с востока на запад. Вместе с генералом Николаем Николаевичем Раевским он покинул Кавказские Минеральные Воды и пыльным Ставропольским шляхом направился в сторону далёкого моря. С ними ехали дочери генерала Мария и Софья, его сын Николай Раевский-младший, а также военный врач Е. П. Рудыковский, англичанка мисс Мятен, русская няня девиц Раевских и крестница генерала Анна Ивановна, «родом татарка, удержавшая в выговоре и лице своё восточное происхождение», как писал о ней Пётр Бартенев2.

      В этих местах было неспокойно, шла Кавказская война. Поэтому путешествие выглядело как небольшое военное предприятие: экипажи с путниками сопровождал отряд из шестидесяти конных казаков с заряженной пушкой.

      Миновали окружённые рвами с водой и земляными валами станичные крепостицы Прочноокопскую, Григорополисскую, Темижбекскую. В последней к ним присоединился путешествовавший по югу России писатель и преподаватель-историк Гавриил Гераков, с коим Пушкин познакомился несколькими днями ранее в Горячеводске3. Грек по рождению, фигура невеликого таланта и комической внешности, Гавриил Васильевич служил мишенью для многих острот и едких выпадов собратьев по перу, в частности Батюшкова, Измайлова и Вяземского; однако ему покровительствовал Державин, и даже Булгарин отзывался о нём как о душевном и незлобивом человеке. А славный партизан Денис Давыдов – за восемь лет до описываемых здесь событий – не без иронии, но вполне благосклонно откликнулся на его сочинение «Твёрдость духа русских»:

      Гераков! Прочитал твоё я сочиненье,

      Оно утешило моё уединенье;

      Я несколько часов им душу восхищал:

      Приятно видеть в нём, что сердцу благородно,

      Что пылкий дух любви к отечеству внушал, –

      Ты чтишь отечество, и русскому то сродно:

      Он ею славу, честь, бессмертие достал.

      Нам же Гавриил Васильевич интересен тем, что оставил после себя «Путевые записки по многим российским губерниям. 1820», в которых запечатлел хронологию и некоторые факты совместного путешествия с Пушкиным.

      Вот какими штрихами он нарисовал первую совместную ночёвку в Темижбекской:

      «В десятом часу вечера, при полном жарком месяце, при звёздном небе на берегу тихой Кубани, в десяти саженях или немного далее от воровского черкесского пикета, сидя на стульях, с трубками глотали тёплый воздух. Мог ли я предвидеть, за год, что буду так далеко от родных и друзей? На свете всё может случиться.

      Ермолов и черкесов привёл в страх; однако ж они зимою воровски

Скачать книгу