LITMIR.BIZ

Скачать книгу

волжской поймы. Надежная простота телег и колодцев.

      – Красноперов, будь мужчиной! – произнес человек.

      – Кто вы?

      – Твоя партийная совесть.

      – Объясните мне, что здесь происходит? На моих глазах три человека умышленно лишили себя жизни.

      Незнакомец улыбнулся и голосом вокзального диктора произнес:

      – Вопреки кажущемуся благополучию, на Западе растет число самоубийств. – И добавил: – ЦО «Правда» от шестого декабря. Разве ты, Красноперов, газет не читаешь?

      – Я читаю… Значит, все это более или менее нормально?

      – Абсолютно нормально. Скандинавия задыхается в тисках идейного кризиса. «Московский комсомолец» от двенадцатого июля.

      – Мне, знаете ли, на аэродром пора.

      – Прощай, Красноперов. Зря в баскетбол не играешь, фактура у тебя подходящая.

      – А я играю, – живо возразил Красноперов, – за честь института.

      – Так я и думал, – сказал незнакомец, – всех благ!

      – Будьте здоровы.

      – А ты будь на уровне предначертаний минувшего съезда. «Известия» от второго апреля. И помни, я – твоя совесть. Я всегда с тобой.

      5. Каждому по яблоку

      Красноперов, человек умеренный и тихий, спорил редко. Он неизменно заходил в дверь последним. Независимые, дерзкие люди очень ему импонировали.

      Десять лет назад его кумиром был Андрей Рябчук. Они познакомились в казарме стройбата. Красноперов был новобранцем, а Рябчук донашивал третью пару хлопчатобумажного обмундирования.

      Произошло это зимой. Рябчук явился в заснеженный поселок с очередной гауптвахты. Он был худой и загорелый среди зимы, триумфатор по виду.

      Рядом, опережая слухи, шла девушка. Она была такая легкая и воздушная на фоне пожарного стенда. Ее следы на заснеженном трапе казались чудом.

      Новобранцы столпились возле гимнастических брусьев. Рябчук прикурил у дневального. Затем, сопровождаемый восхищенным безмолвием, достиг тридцатиместной палатки, которая чернела на отшибе.

      Летом здесь размещалась батальонная футбольная команда. Осенью спортсмены разъехались, заколотив палатку досками.

      Рябчук без натуги оторвал эти доски и проник. Нары были завалены матрасами, из которых торчало сено. В углу лежали сырые, грязные подушки. Рябчук потрогал матрасы и сказал:

      – Это не пух…

      Затем коснулся наволочек и добавил:

      – Это не батист…

      Потом он забил вход изнутри. Поломал грубый стол, на котором была вырезана однообразная матерщина. Растопил им печь. И зажил до утра.

      Всю ночь из трубы шел дым. Всю ночь желтели окна казармы. Солдаты не могли уснуть. Знали, что в двух шагах под холодным брезентом торжествуют отвага и удаль. Безграничная нежность южанина и упорство гвардейца…

      Наутро Рябчук оторвал доски и вышел, шатаясь, бледный и слабый. В трех метрах от палатки был расположен финиш ежегодного лыжного кросса. Желтела тумбочка с медикаментами. Рядом толпились офицеры. В руках подполковника Гречнева

Скачать книгу