LITMIR.BIZ

Скачать книгу

головою, запел:

      Выплывала легка лодочка,

      Легка лодочка атаманская,

      Атамана Стеньки Разина.

      Еще всем лодка изукрашена,

      Казаками изусажена.

      На ней парусы шелковые,

      А веселки позолочены.

      На корме сидит атаман с ружьем,

      На носу стоит есаул с багром,

      Посередь лодки парчевой шатер.

      Как во том парчевом шатре Лежат бочки золотой казны.

      На казне сидит красна девица —

      Атаманова полюбовница,

      Есаулова сестра родная,

      Казакам-гребцам – тетушка.

      Сидит девка, призадумалась,

      Посидевши, стала сказывать:

      «Вы послушайте, добры молодцы,

      Вы послушайте, милы племяннички,

      Уж как мне, младой, мало спалося,

      Мало спалося, много виделось,

      Не корыстен же мне сон привиделся:

      Атаману-то быть расстрелену,

      Есаулу-то быть повешену,

      Казакам-гребцам по тюрьмам сидеть,

      А мне, вашей родной тетушке,

      Потонуть в Волге-матушке».

      – Вишь, и девки в те поры пророчили! – сказал Артемий, оборотясь к Патапу Максимычу. – Атаманова полюбовница вещий сон провидела… Вещая девка была… Сказывают, Соломонидой звали ее, а родом была от Старого Макарья, купецкая дочь… И все сбылось по слову ее, как видела во сне, так все и сталось… С ней самой атаман тут же порешил, – матушке Волге ее пожертвовал. «Тридцать лет, говорит, с годиком гулял я по Волге-матушке, тридцать лет с годиком тешил душу свою молодецкую, и ничем еще поилицу нашу, кормилицу я не жаловал. Не пожалую говорит, Волгу-матушку ни казной золотой, ни дорогим перекатным жемчугом, пожалую тем, чего на свете краше нет, что нам, есаулы-молодцы, дороже всего». Да с этим словом хвать Соломониду поперек живота, да со всего размаху как метнет ее в Волгу-матушку… Вот каков был удалой атаман Стенька Разин, по прозванью Тимофеевич!..

      – Разбойник, так разбойник и есть, – сухо промолвил Патап Максимыч. – Задаром погубил христианскую душу… Из озорства да из непутной похвальбы… Как есть разбойник – недаром его на семи соборах проклинали…

      Тут пошевни заехали в такую чащу, что ни вбок, ни вперед. Мигом выскочили лесники и работники и в пять топоров стали тяпать еловые сучья и лапы. С полчаса провозились, покаместь не прорубили свободной просеки. Артемий опять присел на облучке саней Патапа Максимыча.

      – А что ж ты про клады-то хотел рассказать? – молвил ему Патап Максимыч. – Заговорил про Стеньку Разина, да и забыл.

      – Про клады-то! – отозвался Артемий. – А вот слушай… Когда голытьба Волгой владала, атаманы с есаулами каждо лето на косных разъезжали, боярски да купечески суда очищали. И не только суда они грабили, доставалось городам и большим селам, деревень только да приселков не трогали, потому что там голытьба свой век коротала. Церквам Божьим да монастырям тоже спуску не было: не любили есаулы монахов, особенно «посольских старцев», что монастырскими крестьянами правили… Вот наш Макарьев монастырь, сказывают, от них отборонился; брали его огненным боем, да крепок – устоял…

Скачать книгу