Три судьбы. Часть 1. Юродивая - Ирина Критская

Скачать книгу

узорчатым ковриком. "Стеша ткала, помню я. Мастерица у тебя мать была, лучшая в селе. Ты тоже ткешь, небось. Мамка-то научила?"– вопрос был вроде как пустой, ненужный, но он враз разрядил искрящийся от напряжения воздух и дышать стало легче.

      "Ой, нет, Пелагея Ивановна. У меня руки кривые, как не старалась, не смогла. Но я шали вяжу, из пуха козьего. Вот, вам связала".

      Луша достала из сундука красиво сложенную, светло-серую, пушистую шаль. Шаль была лёгкой, сама, как пух, с ажурной широкой каймой, по которой, если приглядеться, летели снежинки в вихре лёгких, кружевных завихрений – такой ажур умела вязать лишь бабка, та самая, которая учила Лушу лечить травами. Пелагея покраснела от удовольствия, погладила шаль ладонью и, стесняясь, как девчонка, пошла к зеркалу и накинула её на плечи.

      – Красивая. Тёплая. Спаси Христос, девочка. А ты что, неужто козу сама дерешь? Ой ли?

      – Деру, Пелагея Ивановна. Плачу, а деру. Но они меня прощают, хоть и жалятся потом друг другу. Зато пряжа получается – руно золотое. Со стрижки так не сделаешь.

      Андрей молча, с улыбкой наблюдал, как мать с Лушей беседуют, а на душе его становилось тепло и спокойно. Как в раю. Он ловко вытащил горшок с картошкой из печи, плюхнул густую сметану из глечика в миску, положил ложки. Потом смутился, глянул на мать, вот, скажет, бабью работу делает. Но Пелагея не обращала внимания на сына, она внимательно разглядывала "дралку" – в деревянную, украшенную резьбой, отполированную ручку был вбит железный гвоздь с расплющенным концом – это орудие делал ещё Лушин дед, и оно служило до сих пор, верой и правдой. Вот только козы его, ну очень не любили.

      – А у меня не такая. Короткая. Попрошу сына, он мне такую спроворит. Ой, вот ведь дура. Я ж тебе подарок принесла. Сейчас.

      Пелагея быстро, как молодая, почти не опираясь на палку, выскочила в сени, полминуты пошебуршась, принесла корзину, обвязанную платком.

      – На. Тебе. Все равно таких ты не найдёшь нигде, токмо у меня такие. Расти, на здоровье. Там, глянь, курочка одна – один в один, как твоя была. Как писана.

      Луша открыла корзину и ахнула. Внутри, на мелко порезанном сене толпилось около десятка подрощенных цыплят. Плотненьких, глянцево-черных, мохноногих, с уже пробивающимися ярко-алыми гребешками. И только одна, явно курочка, отличалась от остальных. Серая, вся в разноцветных крапинках, с драчливо загнутым клювом и игриво-кучерявым, крошечным гребешком. Цыпленок с интересом посмотрел на Лушу хитрым, круглым глазом, пискнул и, подпрыгнув, склюнул что-то со стенки корзинки. Потом шлепнулся на дно, вскочил и задиристо толкнул грудью соседку – крупную и черную курочку.

      – Аглая. Смотри, Андрюша! Это же просто вылитая Аглая. Копия!

      Андрей взял курочку из корзинки, поставил её на пол. Та осмотрелась неспешно, побежала к Луше, деловито вскарабкалась на её тапку и оттуда какнула на пол, победно тряхнув гребешком. Луша с Андреем хохотали, прижавшись плечами, а Пелагея, потихоньку погладив Лушу по косе, прошептала, прослезясь : "Спасибо тебе, дочка".

      Когда мать ушла, весёлая, благостная, чуть пьяненькая, Андрей лёг

Скачать книгу