Скачать книгу

этого великолепия не сравним ни с чем! Нет больше в мире ничего схожего по своей красоте и простоте, чем родная земля! Её тишина, свежесть, материнская ласка и грубая рука Воспитателя…

      Белов помнил сад под окнами отчего дома, где росли яблони и вишни. Кислый вкус антоновки и сладковатый штрифель. Сыроватый ветерок с озера и высокая трава на поле. Всё это невозможно забыть или потерять, если ты дорожишь этим и верен своей Отчизне!

      Постоянная жизнь Евгения Павловича вдали от дома сделала его сухим и чёрствым, но не лишила сердечного тепла, которое, словно, материнское тепло, не оставляло никогда, как в минуты испытаний, так и в мгновения тленного счастья.

      Полковник Белов знал, что ничто в этой жизни так жестоко не судит человека, как время! Не иметь ничего в шестьдесят лет – это тяжёлое испытание и от бремени одиночества его спасала только служба. Она была его единственной семьёй.

      Евгений Павлович плеснул из бутылки в стакан немного бурбона и, взяв его в правую руку, расстегнул пуговицы на пиджаке. Он прошёл к кожаному дивану, стоявшему в стороне от рабочего стола у стены, где рядом в кадке росла небольшая декоративная пальма порядка метра в высоту. Белов дотронулся до её листика пальцами левой руки, будто хотел прикоснуться к молодости, подобно роднику среди высоких сосен. Он сделал пару небольших глотков бурбона и сел на диван, поставив стакан на небольшой высокий столик, стоявший рядом с кадкой. Евгений Павлович закрыл глаза и погрузился в короткое забытьи…

Подмосковье. Коттедж директора ФСБ

      Бояров сидел за рабочем столом в своём домашнем кабинете, положив локти на подлокотники офисного кресла. Из открытой фрамуги дул свежий ветерок, наполняя помещение ароматом свежескошенной травы. Олег Дмитриевич застегнул пуговицы серого кардигана, надетого поверх голубой сорочки. Гипертония снова давала о себе знать. Высокое давление, подскочившее ночью от воспоминаний и нервов, постепенно падало, оставляя после себя лишь головную боль.

      Бояров открыл хьюмидор из сандалового дерева, стоявший на рабочем столе, и вытащил из него сигару. Он тут же её обрезал и плотно зажал губами во рту. Олег Дмитриевич поднёс спичку и принялся раскуривать крепкий кубинский табак. Про наставления врачей в этот момент он не думал, запрещавших ему курить. Уже было слишком поздно, чтобы начать играть в здоровый образ жизни. Он посмотрел на чёрно-белую фотографию в рамке, стоявшую на столе рядом с хьюмидором, где на фоне песков и жестоких гор Афгани стоит «шишига» их разведгруппы и все ребята ещё живы…

      Бояров сделал несколько тяг, и сигара начала медленно тлеть. В пустоте закрытых глаз снова шли караваны, гул моторов, адская жара, взрывы фугасов, разрывы гранатомётных зарядов, кровь, запёкшаяся на раскалённом песке, треск «АКМ», пустой патронник и лихорадочно сжатая в руке граната… Звук винтов «МИ-24», летящих на помощь, словно ангелы и выпущенные ракеты. Изуродованные тела «духов», распластавшихся на обожжённом пески, и голоса друзей…

      Сердце Олега Дмитриевича внезапно сжалось

Скачать книгу