Скачать книгу

будто кто в шутку тронул возле ноздри острой травинкой.

      На секунду вспомнилась гладкая овальная дверь и открывшаяся за ней тьма, но сейчас это почему-то не пугало.

      «Да мало ли чего там, может машина какая увязла! – Беспечно подумал Егоров. – Сходить, что ли, взглянуть? Опять же, удочки мои там…»

      Он поднялся, и, не спеша, пошёл мимо сарая.

      – С тобой! – Заявила Нюта, и, соскочив со скамьи, протянула деду руку.

      По дороге к реке девочка на всё показывала пальцем, и Егоров объяснял ей:

      – Трава. Называется лебеда. А это мусор. Не надо, не трогай ручками, это бяка. Тьфу.

      – Мусор?

      – Да, бросают под гору всё время…

      – Тьфу!

      – Вот именно.

      Они спустились по тропке к самому берегу. Не доходя нескольких шагов до песчаной осыпи и дыры в обрыве, Егоров остановился. Нюта удивлённо приоткрыла рот и, показав на темный металлический панцирь с трапом и распахнутой дверью, сказала:

      – Шняга!

      Возле нижней ступеньки трапа, свернувшись, как личинка майского жука, спал сосед Егоровых – Вася Селиванов.

      – Вот те раз, – удивился Егоров.

      – Дядя! – пояснило дитё и с сострадательной физиономией посмотрело на деда.

      От безмятежно спящего Васи крепко несло самым дрянным из Загряжских самогонов. Такой гнала только старуха Иванникова, не стыдясь ни мутного цвета своего пойла, ни душного запаха. Зато и продавала недорого. Васино по-детски изумленное лицо покраснело от солнца, а ухо стало тёмно-малиновым. Он так старательно сопел, сложив губы клювом, будто ему снилось, что он надувает шар и удивляется его размерам.

      Егоров покачал головой и повёл внучку обратно к дому.

      4.

      Обнаружив на берегу спящего Селиванова, Егоров огорчился. Он собирался приобщить к тайне железной двери кого-нибудь другого, например – краеведа Гену Шевлягина. Всё-таки Гена человек любознательный и начитанный, мог бы объяснить, что это за железяка такая в обрыве открылась (век бы её не видать), а если не объяснить, так хотя бы соврать, чтоб сердце успокоилось.

      Но, подумав, Егоров решил, что, пожалуй, от Васи вреда никакого не сделается. Скорее всего, проснувшись, тот ничего не поймёт и побредёт домой, а там проспится и всё забудет.

      Вася в трезвой своей ипостаси был тих, как кролик. По улице ходил, ссутулившись и надвинув на глаза кепку, на приветствия отвечал торопливым кивком, разговор поддержать не умел, только моргал, да застенчиво шмыгал носом.

      В молодости он приехал устраиваться электриком на лесопилку и увидал местную повариху, исполинского роста грудастую сероглазую девушку, царственно сияющую в раме раздаточного окна. Она скупым движением стряхивала в миски приставшую к половнику пшенную кашу и, не глядя, выставляла на полку стаканы с компотом.

      От восхищения Вася впал в оторопь и вскоре женился.

      Девушку звали Ираида Семёновна. Она была из местных, из самых что ни на есть, коренных – из Грачевых.

      В Загряжье каждый третий носил такую фамилию – вот хоть Юрочка с сестрой Машей, или дед Тимоха. Анна Васильевна

Скачать книгу