Шняга - Ангелина Злобина

Скачать книгу

пресытившись, выбирали теперь для себя самую мелочь, ту, что не больше ладони – окуней, лещей, пескарей – их сушили, посыпав солью, или зажаривали до хруста, а крупных судаков, налимов и больших щук с некоторых пор презрительно назывались «бегемотами» и отправляли на трассу к перекупщикам.

      По селу время от времени ездила видавшая виды ГАЗель и останавливалась у каждой калитки; водитель со строгим лицом кочевника вставал на подножку, заглядывал через забор и с привычным подвывом кричал:

      – Хозаин! Митал есть?

      Возвращалась машина с полным кузовом удивительного металлолома, похожего на останки гигантского насекомого – были там гладкие пластины разных размеров, прямые и овальные двери, тонкие трубы и длинные плоские шпангоуты, выгнутые, как железные рёбра.

      Первыми пилить Шнягу начали Беловы – Таськины старшие братья. Сначала они отнесли скупщикам срезанную переборку от Митькиного крольчатника, потом потащили дверь, получили деньги, вошли во вкус и в тот же день напилили с полтонны потолочных балок.

      Глядя на Беловых, два сына деда Тимохи смекнули, что под берегом можно заработать, и, вооружившись кувалдой, напильником и пилой-болгаркой, тоже отправились в Шнягу. К ним присоединились соседи, братья-близнецы Зайцевы со сварочным аппаратом и целым набором металлорежущего инструмента.

      Добыча металлолома быстро стала доходным местным промыслом. Бригада «пильщиков» с утра уходила в дальние отсеки добывать металл, а вечером лом сгружали в лодки и переправляли ниже по течению, где к берегу можно было подогнать машину.

      Шняга восстанавливалась сама собой – слой за слоем наращивались стропила, сужались и закрывались срезанные переборки, овальные двери воспроизводились, принимая размеры и формы утраченных. Всё это происходило с тем же неявным безропотным упорством, с каким год от года увеличивается древесный ствол, затягиваются надрезы на коре, удлиняются ветви, а из почек проклёвываются и вырастают листья с нужным количеством зубчиков и прожилок.

      Алебастровую Венеру, рожденную из обломков статуи пролетарского вождя, никто не трогал. Центральный зал вообще мало кого интересовал – свет в нём не мог включить даже Юрочка, дверей было больше, чем нужно. Да ещё там бродила во тьме чёрная овца, полвека служившая воротником пальто старухи Иванниковой. Эту овцу загряжцы почему-то невзлюбили и суеверно опасались, как опасаются чёрных кошек.

      Может быть потому, что один из пильщиков, наткнувшись в темноте на чёрное существо с желтовато светящимися глазами, заорал дурниной и уронил себе на ногу лом. А другой пильщик случайно обернулся во время работы, встретился глазами с надменно наблюдающей за ним овцой и бросился в ближайший распиленный проём. Переборка там за ночь заросла, и пильщик с разбегу забодал новую стену. Шишка у него потом была величиной с налобный фонарь, однако, сошла она быстро – в Шняге всё быстро заживало, а вот всеобщая неприязнь к чёрной овце после этого только укрепилась.

      Один только Юрочка с ласковой усмешкой называл овцу «животное», приносил ей охапки травы и полынным веником

Скачать книгу