LITMIR.BIZ

      Мы поднялись по ступенькам, тяжелые двери перед нами распахнулись. Папа что-то сказал караульному, и нас пропустили.

      Я шествовала по широкой мраморной лестнице, устланной коврами, и мне казалось, что свет льется отовсюду: не только из двух рядов огромных окон, но и из ложных окошек с зеркалами. Лестница была поистине огромной: я подняла голову, и она тут же закружилась. Вместе с нею кружились статуи и причудливая позолоченная лепнина. Потолок казался еще выше за счет росписи плафона. На верхней площадке, словно изваяния, возвышались огромные колонны из какого-то необыкновенно красивого камня…

      Лестница привела к началу парадной анфилады. При некоторых дверях навытяжку стояли бравые часовые в парадных мундирах. Нас то и дело обгоняли спешащие придворные, одетые по-европейски: в пудреных париках и изысканных платьях, в шитых золотом камзолах, украшенных драгоценными камнями и сверкающими орденами.

      Нам тоже надо было торопиться, но это было выше моих сил. Слишком поразительным было всё, что я видела, огромным, сверкающим, ярким: мозаичные полы, живописные потолки, зеркала во всю стену… Роскошь слепила меня. Я вертела головой из стороны в сторону. Возможно, излишне резко: ноги подкашивались и отказывались двигаться. Пришлось замедлить шаг, чтобы перевести дух.

      Отец заметил, что я порядочно отстала, вернулся, схватил меня за руку и потянул за собой:

      – Ну пойдем! Пойдем! Что ж я тебя как глупую корову волоку?

      – Пап… – тихо прошептала я, – папа… а можно я посмотрю, где она спит?

      – С чего это вдруг, Наташа? Кто ж тебя пустит-то?!

      – Пап… – не унималась я, – хоть одним глазком. Ну пожалуйста…

      – Нет! – отец дернул меня за руку. – У нас совершенно другие дела.

      – Пап, а ты ее видел?..

      – Конечно, видел!

      – А она правда…

      – За-а-амолчи! – шикнул на меня отец, осторожно оглядываясь по сторонам. – Еще услышит кто! Речи твои беспутные! Замолчи! Доведет нас до греха язык твой!

      Он прикрикнул на меня и за руку потащил вперед. А мне так хотелось задать ему столько разных вопросов! И все о ней! Но папа не давал даже рта раскрыть.