LITMIR.BIZ

      А я… вспомнил, моя радость и грусть, тебя… Улыбнувшись, я заметил, что и мои собеседники тоже улыбались. Не произнес ли я чего вслух? Инспектор по кадрам поднялся, пожал мне руку:

      – Отдыхайте, дорогой наш гость. Поспите подольше, завтра будем вас знакомить с хозяйством и с простым тружеником-народом.

      И, мельком глянув на Оксану, вышел. Она заметно повеселела и взяла инициативу в свои руки:

      – Знаете, мы живем скромно, не часто гости к нам жалуют, да и Петр Лаврентьевич не часто балует такими подарками, – кивнула на стол, на котором, действительно были хорошие продукты.

      Она, действительно, развеселилась, как и обещала днем. Щеки ее налились румянцем, глаза загорелись, она с удовольствием поглощала все что находилось на столе.

      – А хотите я вам спою? – весело спрашивала она и пела.

      Я приятно отметил, что все песни ее были, как и та, народные, проникновенные, с любовью к своей родине и гордостью за нее. Не то что наши современные выкидыши псевдокультуры: ”…попробуй муа муа, попробуй джага джага. Попробуй о! о! Мне это надо, надо”».

      – А хотите – я вам станцую? – и стала – ах, как бесподобно! – танцевать.

      Не дерганьем конечностей, обозначающим призыв созревшей самки к совокуплению, был замечателен ее танец. А – вначале медленными и плавными, идущими из глубины ее женской натуры, движениями роскошного тела, затем все ускоряющимися, как в цыганском танце, страстными порывами. И – как пик страсти влюбленных – взлет и падение, без остатка сил. Я был ей восхищен.

      – Да вы, Оксана, настоящая актриса! Вам на сцене выступать.

      – Я и выступаю – в нашем Доме культуры.

      – А в город не пробовали, в театр пойти?

      Она как-то грустно улыбнулась:

      – Зачем же, мне и здесь очень хорошо.

      Прозвучало не очень искренне.

      – Такой заботы, которой нас окружает Вахтанг Константинович, там не найти.

      У меня в престольной была пара знакомых деятелей театра, и я предложил свою помощь, но она вдруг замолчала и замкнулась. Выпив еще рюмку коньяка, вдруг сказала, что пора спать, поздно.

      – Где же Алексей? – вспомнил я. Оксана как-то странно посмотрела мне прямо в глаза:

      – Не придет, он в ночную смену, – и пошла стелить мне постель.