LITMIR.BIZ

«– Эх, эх, эх, эх! – вставил до сих пор молчавший о. Панкратий. – Хорошо ему рассуждать, коли у него детей нет, а вот как у отца Антония их шестеро, так не то что в тон не попадешь, а и рясу наизнанку иной раз наденешь. – Да, если бы не дети! – со вздохом промолвил о. Антоний, – если бы не дети!..»

Подробнее

В этой книге собраны такие известные рассказы А. П. Чехова, как «Дом с мезонином», «Человек в футляре», «Дама с собачкой», «Хамелеон», «Ионыч» и т. д., повесть «Палата № 6», а также пьеса «Вишневый сад». В произведениях Чехова всегда ощутим внутренний сюжет, связанный с угасанием или, наоборот, пробуждением человека. Проявляется он не во внешней интриге, не в эффектных поворотах действия, в этих рассказах и повестях мы не найдем призыва к революции, но всем своим повествованием они зовут читателя к новой жизни, утверждают: жить по-старому невозможно.

Подробнее

«…Стояла глубокая осень, – мы сбились с дороги и без толку кружились под дождем по голым раскинутым на десятки верст полям. Наконец, – после долгих блужданий вымокшие и продрогшие мы въехали сперва на чьи-то гумна, – а потом в незнакомое село… Кругом – хотя было еще не поздно – жители уже спали; только на площади тускло маячили в полумраке огоньки большого пятиоконного дома…»

Подробнее

«…Зимою дети, конечно, не могли встречаться, но весною – другое дело… Когда снег сошел, земля пообсохла, Боря, несмотря на строгое отцовское запрещение и на его угрозы „кабинетом“, украдкой стал пробираться в Ильяшевский сад и, наконец, однажды повстречался там с Ниночкой…»

Подробнее

«Знакомство мое с Кузьмой Ефимычем относится к тому бесконечно далекому времени, когда при устье Невы стоял не Петроград, а Петербург, когда прохожие не падали в обморок от полуденной пушки, когда извозчик от Николаевского вокзала до Новой деревни рядился не за два с полтиной, а ехал за восемь гривен, когда малая французская булка с хрустящей корочкой стоила три копейки, а десяток папирос „Мечты“ – шесть, когда монументальный постовой городовой был кумом, сватом и желанным гостем на пироге с вязигой у всех своих кротких подданных, когда в субботу вечером, встретясь с другом на улице, никто не стыдился признаться, что он идет от всенощной в баньку, когда арестанты в серых халатах чинили под надзором добродушных солдат мостовые, а не заседали в Конвенте и когда на Сенатской площади еще высился свергнутый впоследствии бронзовый конь, вздыбившийся под своим прекрасным и гордым всадником…»

Подробнее

Герой романа, волею судеб оказывается в непредвиденных и порой безвыходных положениях: офицер армии Павла I едва не лишается имени, богатства, невесты, став жертвой мести своего брата.

Подробнее

« «Соседство» составляет одну из важнейших неприятностей деревенской жизни. Я знал одного вологодского помещика, который, при всяком удобном случае, повторял следующие слова: «Слава богу, у меня нет соседей», – и, признаюсь, не мог не завидовать этому счастливому смертному. Моя деревенька находится в одной из многолюднейших губерний России. Я окружен великим множеством соседушек, начиная с благонамеренных и почтенных помещиков, облеченных в просторные фраки и просторнейшие жилеты, и кончая записными гуляками, носящими венгерки с длинными рукавами и так называемым «фимским» узлом на спине…»

Подробнее

«На безоблачном, смеющемся небе светило яркое солнце. Улицы благословенного города Божанси уже наполнялись празднично разодетой толпой, степенно следовавшей призыву церковного колокола, все окна домов были дружелюбно раскрыты навстречу ароматному весеннему утру, и только серый прямоугольник ставней, угрюмо прикрывавших одно из окон приречной гостиницы „Золотой осел“, вносил дисгармонию в общую картину радостного пробуждения…»

Подробнее

Варлам Шаламов начал писать свои рассказы в 1954 г., когда вернулся после 17 лет колымских лагерей в Подмосковье и жил в глухом рабочем поселке. Еще раньше, работая лагерным фельдшером в тайге, он начал писать стихи. И то, и другое не могло быть тогда напечатано и распространялось среди близких людей. В одном из писем Шаламова Б. Пастернаку есть знаменательные строки: «Вопрос „печататься – не печататься“ – для меня вопрос важный, но отнюдь не первостепенный. Есть ряд моральных барьеров, которые я перешагнуть не могу». Писатель отвергает сам принцип приспособления к цензуре – он изначально ориентируется на правду как норму литературы и норму бытия. За этим – его огромная вера в неискоренимость абсолютных человеческих ценностей, которые, рано или поздно, вернутся в его страну. Саму жизнь Варлама Тихоновича Шаламова и то, что ему удалось перешагнуть рубеж семидесятилетия, можно считать чудом, особенно если учесть, что речь идет о личности твердых, незыблемых принципов. Долгая жизнь человека, который отказывается встать на колени в мире, где даже деревья склоняются в попытке выжить в суровом климате, представляет собой нечто удивительное, с трудом поддающееся объяснению. Еще сложнее понять, каким образом этот человек, прошедший через лагеря, после бесконечных лет заключения, лишений и мук, смог не просто выжить, но и написать свои рассказы. А особенно потрясает то, что эти рассказы, по своей силе напоминающие пощечину палачам, служат, пожалуй, самым ярким, убедительным и веским аргументом против ужаса трудовых лагерей. Также не пропустите ранее вышедшую аудиокнигу Варлама Шаламова «Колымские рассказы» Припадок 0:05:16 Надгробное слово 0:36:42 Как это началось 0:26:44 Почерк 0:11:41 Утка 0:07:15 Бизнесмен 0:07:50 Калигула 0:03:46 Артист лопаты 0:29:45 Рур 0:14:20 Богданов 0:11:08 Инженер Киселев 0:23:02 Любовь капитана Толли 0:20:44 Крест 0:18:48 Курсы 1:50:01 Первый чекист 0:23:33 Вейсманист 0:19:31 В больницу 0:13:47 Июнь 0:16:55 Май 0:14:49 В бане 0:14:13 Ключ алмазный 0:19:01 Зеленый прокурор 1:50:48 Первый зуб 0:15:41 Эхо в горах 0:24:12 Берды Онже 0:10:31 Протезы 0:05:40 Погоня за паровозным дымом 0:26:32 Поезд 0:21:59 Исполняет: Сергей Чонишвили © В. Шаламов (наследники) ©&℗ ИП Воробьев В.А. ©&℗ ИД СОЮЗ Использованы материалы сайте: https://shalamov.ru

Подробнее

«…Мы ленивы и нелюбопытны, справедливо сказал об нас Пушкин. Мы весьма мало заботимся о том, что происходит около нас. Но мы похожи на скупцов, которые, если решаются, наконец, угостить кого-нибудь, бросают деньги за окно и летом топят комнаты; если чему-нибудь удалось занять наше любопытство, мы только об этом и толкуем, делимся на партии, спорим с жаром, спорим с убеждением и через несколько времени погружаемся опять в обычное наше равнодушие… Мы ленивы и нелюбопытны, правда; но мы неравнодушны к нашим словам. Мы даже в этом отношении готовы впасть в другую крайность и, вероятно, с намерением доказать старой Европе, что и мы от нее не отстали, не скупимся на названья: гений, гениальный человек, талант, великий талант, нечто необыкновенное…»

Подробнее