LITMIR.BIZ

Скачать книгу

в первую очередь я хочу утешить не себя – ее.

* * *

      Тени занавешивают мамину смерть…

      Решусь ли я написать о них?

      Страх останавливает мое перо.

* * *

      Во вторник, 4 апреля, я покидаю Гонкуровскую академию. Я очень ценю наш ежемесячный обед в ресторане «Друан», жаркие дискуссии, которые мы ведем, когда ищем литературные таланты. Эта задача разжигает в нас альтруизм, ведь обсуждаются только чужие книги, и никогда наши собственные, но больше не могу тащиться поездом в Париж и вести умные беседы, то есть быть независимым человеком.

      Я пишу короткое письмо девяти коллегам-писателям, рыцарям овального стола. Они мои товарищи, некоторые – близкие друзья.

      Почти сразу получаю ответные послания. Виржини Депант[3], Филипп Клодель[4] и Поль Констан[5] выражают мне теплые чувства в изысканных выражениях, и я перечитываю их, чтобы насладиться дружеским участием. От Тахара Бен Джеллуна[6] приходит короткое сообщение, в котором говорится о «боли и разлуке, вечном молчании и неизгладимых слезах» и о том, что благоразумный человек должен учиться терпению.

      Терпение…

      Я знал терпение любви, теперь придется учиться терпению печали.

* * *

      Собрать все факты. Рассказать о ее смерти. Найти истину. Дать трезвую оценку случившемуся. Сумею ли?

      Я не составляю протокола. Романист, драматург, я наделен пылким воображением и решил придумывать истории из любви и отвращения к реальности. Человеческие особи вдохновляют меня, в этом источник моей любви. А отвращение? – спросите вы. Дело в том, что я описываю мир не только таким, каков он есть, но и таким, каким он мог бы быть. То есть должен был бы быть. В тесто реального я добавляю дрожжи идеального.

      В маминой смерти идеал отсутствует.

      Так чувствуем мы с сестрой.

* * *

      «Молчание символизирует травматизм. Индивидуум превозмогает боль, когда облекает ее в слова».

      Я записал эти фразы в Швейцарии, на коллоквиуме по психиатрии посттравматизма. Врачи бывают готовы говорить о начале выздоровления, если пациент описывает пережитое и признает себя героем либо жертвой рассказанной истории.

      Мне трудно смириться… но я должен описать мамину смерть.

* * *

      Я уже говорил, что молюсь за нее по нескольку раз в день?

      Молюсь, чтобы она не запаниковала в том царстве, где окажется.

      Прошу, чтобы ее хорошо приняли и она разгуливала бы там, веселая и счастливая.

      Молюсь и прошу, чтобы она не тревожилась о нас, своих детях и внуках, своей семье, подругах и всех любимых существах.

      А еще я молюсь – и это разрывает мне сердце, – чтобы мама испытала величайшую радость, найдя в том мире моего отца.

      Не исключено, что мои молитвы не возымеют никакого действия: возможно, они не влияют на мир иной, а может, никакого такого мира просто нет.

      Но я все-таки буду молиться.

      А что еще делать, если ничего другого не остается?

* * *

      Я верю в силу веры.

      Разве любовь существовала бы без веры?

* * *

      Кое-кто думает,

Скачать книгу