LITMIR.BIZ

      Люблю начала и концы

      Поэм, времен – пусть даже года,

      Легка бесцветная свобода,

      И боль возведена в принцип.

      Мне больно, ergo я живу.

      Как захочу – так назову

      Перед собою переулки.

      С лотков Германией пахнут булки,

      Уходит время из-под ног,

      И на углу идет кино.

      Когда всё тает, друг мой милый,

      И нас по жизни гонит страсть,

      То нет ни времени, ни силы

      Её измерить и назвать.

      Когда-нибудь из горней тьмы

      Нам скажут, что любили мы.

      Сыр Ниневия месит

      И новых ягнят купает,

      Белеет в ночи известкой

      И жиром бараньим тает.

      Жирны её менялы,

      Брови сурьмят её девы,

      И не могут руки правой

      Они отличить от левой.

      А ты пожалел растенье! –

      Господь говорит Ионе.

      – А мне без тебя зачали

      Мальчика в царском доме

      И девочку – на соломе.

      Я знаю, ты еще живой,

      Поскольку говоришь со мной,

      А мёртвые не имут речи.

      Что в землю лёг в чужом краю –

      Твою манеру узнаю,

      И пью за дух противоречья.

      Когда простят тебе твой грех,

      Приди спасти меня от тех.

      (Тут есть, кому меня обидеть.)

      Ко мне Вергилия не шли –

      Я ад узнала на земли,

      А рая мне вовек не видеть.

      До смерти.

      До раздранья здешних пут.

      А после смерти – глубже и прочнее.

      Договорим. Предполагать я смею,

      Что нас теперь уж больше не прервут.

      Гляди, как просто! Смертная тоска –

      Она на то и смертная, что смертна

      Нас достают, как письма из конверта –

      Два вкривь и вкось исписанных листка.

      Мне шел тогда шестнадцатый.

      В Москве. Как будто вечно чьи-то именины.

      На кухнях гул: Читали? – Ну, конечно!

      И виселицей на полях “Полтавы”

      Лицейский пир ещё не омрачен.

      Как он бы нам теперь казался жалок!

      Ещё была Ахматова жива,

      И пел Булат о двориках арбатских…