Блокадная этика. Представления о морали в Ленинграде в 1941–1942 гг. - Сергей Яров

Скачать книгу

Раздражение вызывали и неприспособленные к блокадным тяготам, житейски беспомощные горожане и те, кто удивлял своим здоровым видом. Продавщицы неприязненно относились к тем, кто готов был часами стоять у пустых прилавков[77].

      Ехавшие в трамвае – к попутчикам, которые пытались втиснуться в переполненный вагон[78]. Люди в очередях – к отстаивавшим свое право быть впереди обладателям различных «номерков». Раздражал медленно бредущий прохожий, мешающий идти другим[79]. Раздражали крик голодного ребенка, даже уборщица, согревшая чай за полчаса до обеденного перерыва и лишившая всех надежд выпить его горячим[80].

      «Злоба была от голода», – отмечала А.О. Змитриченко[81] и она, несомненно, права. Но в блокадной повседневности, как и в любой другой, многое обусловливалось традициями воспитания, образования и культуры, зависело от стечения обстоятельств и от реалий, которые не могли изменить. Определить причины раздражения трудно еще и потому, что иногда сами блокадники не могли внятно их объяснить, а проявления их эмоций несоразмерны тем конкретным поводам, которые их вызвали.

      5

      Главной причиной деградации человека – физической и духовной – являлся голод. Наиболее зримая его примета – внешний вид людей. «На прохожих с нормальным розовым лицом оглядываются», – записал в дневнике 17 января 1942 г. Л.А. Ходорков[82]. Часто отмечали опухшие лица блокадников. Обычно опухание связывали с чрезмерным потреблением воды с солью – это несколько смягчало муки голода[83]. Возможно, здесь сказалась и выдача «безкарточных» супов в ведомственных и фабрично-заводских столовых[84]. Разрешалось брать иногда несколько порций такой белесоватой жидкости, «пустой», без макарон, крупы и мяса; часть супов относили домой. Последствия не замедлили проявиться: сначала начинали опухать ноги, затем «водянка» распространялась по всему телу – заплывали даже глаза. Было трудно ходить, ощущалась сильная боль в ногах, привычная обувь становилась мала.

      Очевидцы едины в своих наблюдениях – по ним без труда можно составить портрет блокадника, далекого от «хлебных мест». Бледные, исхудавшие, одутловатые, опухшие («опавшие и оплывшие», по выражению И.Д. Зеленской[85]), с желтоватым или землистым цветом лица[86]. Морщины, синяки, белесоватые, налитые водой мешки под глазами[87]. Походка – «особая» и «странная»[88]. Идут так, «будто ноги мешают, точно к ним привешены пудовые гири»[89]. Не ходят – переставляют ноги «по вершку», с особым усилием. «Никакого кокетства – ноги врозь и палка вперед», – писал о «сильно утилитарной» походке одной из женщин М.И. Чайко[90]. Движения медленные, идут тихо и осторожно, нередко даже дети ходят, опираясь на палки и костыли[91].

      Речь у многих замедленная – ее интонации очень рельефно удалось передать И. Быльеву в рассказе о художнике Я. Николаеве. Тот пролил суп и предложил обмен: «…Продолжает с теми

Скачать книгу

<p>77</p>

См. дневник В. Базановой: «Прохожу мимо рынка. Стоят очереди. Если спросишь, зачем стоят, получишь раздраженный ответ продавщицы: „Они сами не знают, за чем стоят. Говоришь, что ничего нет“». (Базанова В. Вчера было девять тревог… // Нева. 1999. № 1. С. 129 (Дневниковая запись 22 ноября 1941 г.)); Дневник Ф.А. Грязнова:«…Некоторые упорно стоят у дверей магазина, несмотря на предупреждение завмага, что… ничего в продажу не поступило» (Грязное ФА. Дневник. С. 124 (Запись 27 ноября 1941 г.)).

<p>78</p>

О криках, «истерических воплях», ругани в трамваях говорилось даже в имевших оптимистический характер очерках Н. Тихонова; он, правда, подчеркивает, что они являлись редкими (Тихонов. Ленинград в ноябре // Тихонов Н. Ленинград принимает бой. С. 304); см. также: УманскаяА.С. Дневник. 12 декабря 1941 г.: ОР РНБ. Ф. 1273. Д. 72. Л. 44; Фадеев А. Ленинград в дни блокады (Из дневника) // Фадеев А. Собр. соч. Т. 4. М., 1970. С. 118.

<p>79</p>

Лихачев Д.С. Воспоминания. С. 476. По устному свидетельству блокадницы Е. М. (1910 г. р.) более всего она боялась, что кто-то упадет перед ней на дороге: не было сил ни перешагнуть через него, ни обойти его.

<p>80</p>

Ходорков Л.А. Материалы блокадных записей. 4 марта 1942 г.: РДФ ГММОБЛ. Оп. 1-р. Д. 140. Л. 20; Зеленская И.Д. Дневник. 22 ноября 1941 г.: ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 35. Л. 34 об.

<p>81</p>

Змитриченко А.О. [Запись воспоминаний] // 900 блокадных дней. С. 93.

<p>82</p>

Ходорков Л.А. Материалы блокадных записей. 17 января 1942 г.: РДФ ГММОБЛ. Оп. 1-р. Д. 140. Л. 15.

<p>83</p>

Стругацкий Н.З. Дневник. Цит. по: Скаладис А. Братья Стругацкие. М., 2008. С. 34 (Запись 22 декабря 1941 г.); Козлова Г.И. Мои студенческие годы. С. 199; Черкизов В.Ф. Дневник блокадного времени. С. 39 (Запись 11 января 1942 г.).

<p>84</p>

См. воспоминания Д.Н. Лазарева об обедах в Доме ученых в октябре – ноябре 1941 г.: «Мой сосед слева рассказывает, что он пропустил за день 8 тарелок супа…» (Лазарев Д.Н. Ленинград в блокаде. С. 196).

<p>85</p>

Зеленская И.Д. Дневник. 18 ноября 1941 г.: ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 35. Л. 33 об.

<p>86</p>

Петерсон В. Дневник. 6 января 1942 г.: Там же. Д. 86. Л. 7 об. – 8; М.В. Машкова – С.М. Машбиц. 5 ноября 1941 г. // Публичная библиотека в годы войны. С. 115; Янушевич З.В. Случайные записки. С. 62; Кулагин Г. Дневник и память. С. 203; Боровикова А.Н. Дневник. 15 января 1942 г.: ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 15. Л. 101; Левина Э. Письма к другу // Ленинградцы в дни блокады. Сборник. Л., 1947. С. 204; Зеленская И. Д. Дневник. 18 ноября 1942 г.: ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 1. Д. 35. Л. 33 об.; Из дневника Галько Леонида Павловича // Оборона Ленинграда. 1941–1944. Воспоминания и дневники участников. Л., 1968. С. 517 (Запись 18 января 1942 г.); Постникова Э.П. Записки блокады: ОР РНБ. Ф. 1273. Л. 2 об. – 3; Краков М.М. Дневник. 13 февраля 1942 г.: ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 53. Л. 12; Баженов Н.В. О том, как они умирали (Из записной книжки): ОПИ НГМ. Оп. 2. Д. 440. Л. 10.

<p>87</p>

Петерсон В. Дневник. 6 января 1942 г.: ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 86. Л. 7 об. – 8; Капица П. В море погасли огни. Блокадные дневники. М., 1974. С. 261 (Дневниковая запись 17 января 1942 г.); Грязное Ф.А. Дневник. С. 138.

<p>88</p>

Стенограмма сообщения Трофимова П.П.: НИА СПбИИ РАН. Ф. 332. On. 1. Д. 126. Л. 20; Грязное Ф.А. Дневник. С. 138 (Запись 6 декабря 1941 г.).

<p>89</p>

Грязное Ф.А. Дневник. С. 138.

<p>90</p>

Дневник М.И. Чайко // Труды Государственного музея истории Санкт-Петербурга. Вып. 5. С. 123.

<p>91</p>

«Ноги опухли и не держат, падаю от малейшего толчка» (Краков М.М. Дневник. 26 февраля 1942 г.: ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 53. Л. 14). См. также: БлатинА. Вечный огонь Ленинграда. Записки журналиста. М., 1976. С. 240; Силина Е.М. Дневник. 27 февраля 1942 г. // Зимин И.В. Из дневника блокадницы. Битва за Ленинград: Проблемы современных исследований. Сборник статей. СПб., 2007. С. 253; Жилинский И.И. Блокадный дневник // Вопросы истории. 1996. № 5–6. С. 7 (Запись 21 декабря 1941 г.).