LITMIR.BIZ

      Забудем о детях и женах,

      О хлебе и об еде,

      Будем лечить прокаженных

      Всегда и везде.

      Будем Богу молиться,

      Чтоб с неба текла вода,

      Чтоб наши тусклые лица

      Нравились ему иногда.

      Полно по фене ботать,

      Не надо нам сопромата,

      Надо всегда работать,

      Хотя бы из автомата.

      И, нежности потакая,

      Полная любви и ласки,

      Жестокая жизнь такая

      Щурит надменно глазки.

      А ты говоришь: «Чинчина»,

      А ты говоришь: «Кордова»,

      Была б иногда причина,

      Чтоб не дойти до гроба.

      Кукуруза в полях уже поспевает,

      А полет твой, увы, бескрыл.

      «Революция без стрельбы не бывает», —

      Че Гевара так говорил.

      Кем он был, этот астматик бледный:

      Врачом или палачом?

      То слишком богатый, то слишком бедный,

      Но вечность здесь ни при чем.

      Она всегда тобой отобедает,

      А вот то, что будет потом,

      Бог единственно только и ведает

      В существованье своем простом.

      Книжник, странник, а мир огромен,

      В сердце грусть, а ступни в росе.

      Кто бы знал, где ты похоронен, —

      Не на взлетной же полосе.

      Мы, наверно, не то любили —

      Ты ведь знал, чем закончится круг,

      Что придется лежать в могиле

      Да без обеих рук.

      Куба в море гневно качалась,

      Кто-то корчился в параличе.

      Никогда оно не кончалось —

      Время Че, время Че, время Че.

      «Он человеком был всегда без сердца, —

      Анита так писала чрез года, —

      И всех, в ком не нашел единоверца,

      Расстреливал без всякого суда».

      Он революции был гневный пламень —

      И горы разрушал, и города.

      И в нем тогда сошлись вода и камень —

      Кто б знал, что камень раскрошит вода?

      Не хмурься, не печалься, команданте!

      Гляди, как много солнышка вокруг.

      Мне любопытно, а в какой бы Данте

      Тебя отправил високосный круг?

      Плачь, Аргентина, плачь

      С Кубою заодно.

      Вот он, святой палач,

      Завернутый в полотно

      Революции. Плачьте и вы —

      Те, кто расстрелян им.

      Любой фанатизм, увы,

      Мертвым страшней, чем живым.

      Революцией не наешься всласть,

      Ее голос – кровавый ручей.

      Всем известно: любая власть

      Превращает врачей в сволочей.

      Переведи меня через майдан,

      И, обезумев, скажу: да где я?

      Там тоже вроде, говорят, идея —

      За что нам этот горький опыт дан?

      Живут там и хохлы, и иудеи —

      Последние не влезут в мой рассказ.

      Там,

Скачать книгу