LITMIR.BIZ

      Евангелие от куста жасминового,

      Дыша дождем и в сумраке белея,

      Среди аллей и звона комариного

      Не меньше говорит, чем от Матфея.

      Так бел и мокр, так эти грозди светятся,

      Так лепестки летят с дичка задетого.

      Ты слеп и глух, когда тебе свидетельства

      Чудес нужны еще, помимо этого.

      Ты слеп и глух, и ищешь виноватого,

      И сам готов кого-нибудь обидеть.

      Но куст тебя заденет, бесноватого,

      И ты начнешь и говорить, и видеть.

      Какое чудо, если есть

      Тот, кто затеплил в нашу честь

      Ночное множество созвездий!

      А если всё само собой

      Устроилось, тогда, друг мой,

      Еще чудесней!

      Мы разве в проигрыше? Нет.

      Тогда всё тайна, всё секрет.

      А жизнь совсем невероятна!

      Огонь, несущийся во тьму!

      Еще прекрасней потому,

      Что невозвратно.

      Быть классиком – значит стоять на шкафу

      Бессмысленным бюстом, топорща ключицы.

      О Гоголь, во сне ль это всё, наяву?

      Так чучело ставят: бекаса, сову.

      Стоишь вместо птицы.

      Он кутался в шарф, он любил мастерить

      Жилеты, камзолы.

      Не то что раздеться – куска проглотить

      Не мог при свидетелях, – скульптором голый

      Поставлен. Приятно ли классиком быть?

      Быть классиком – в классе со шкафа смотреть

      На школьников; им и запомнится Гоголь –

      Не странник, не праведник, даже не щеголь,

      Не Гоголь, а Гоголя верхняя треть.

      Как нос Ковалева. Последний урок:

      Не надо выдумывать, жизнь фантастична!

      О юноши, пыль на лице, как чулок!

      Быть классиком страшно, почти неприлично.

      Не слышат: им хочется под потолок.

      Ребенок ближе всех к небытию.

      Его еще преследуют болезни,

      Он клонится ко сну и забытью

      Под зыбкие младенческие песни.

      Его еще облизывает тьма,

      Подкравшись к изголовью, как волчица,

      Заглаживая проблески ума

      И взрослые размазывая лица.

      Еще он в белой дымке кружевной

      И облачной, еще он запеленат,

      И в пене полотняной и льняной

      Румяные его мгновенья тонут.

      Туманящийся с края бытия,

      Так при смерти лежат, как он – при жизни,

      Разнежившись

Скачать книгу