Сны под стеклом. Бортжурнал капитана Зельтца - Капитан Зельтц

Скачать книгу

возвышался, как скала, и вещал на первые парты. Про Владимира Красное Солнышко и прочих Рюриковичей.

      Потом Аркаша исчез. Вместо него появился совершенно невообразимый экземпляр, который получил кличку «Опарыш». Опарыш носил строгий костюм и был безукоризненно причёсан спереди. Сзади же его светло-русые волосы были взлохмачены, как если бы ему только что сделали энергичный массаж затылка. Опарыш был очень быстр в движениях и резко поворачивался к доске и от доски. Вдруг подпрыгивал к парте, размахнувшись, как если бы хотел треснуть по парте кулаком, но, в итоге, его ладонь опускалась на парту совершенно беззвучно. Говорил он так, как если бы его родной язык был немецкий – искажая самые простые слова и составляя замысловатые, противоречащие всем правилам грамматики, предложения. Эти корявые, полные неологизмов изречения страшно нас веселили. Мой друг Лёнька завёл отдельную тетрадь, в которую записывал избранные фразы Опарыша. На тетради было написано «Опаризмы».

      Опарыш, как и Аркаша, был совершенно безвредным. Чего нельзя было сказать про Жабу. Вся любовь учеников к физике и к преподавателю воплотилась в этой кличке. Жаба была завучем и преподавала физику. Ученики должны были заходить в класс строем и стоять по стойке смирно в полной тишине. Параграфы и правила заучивались наизусть. Жаба была страшна в гневе, и схлопотать у неё «двойку» или запись в дневнике было очень легко. Каждый урок физики был для нас мрачным событием, неизбежным злом. Казалось бы, такие титанические усилия преподавателя должны были оправдаться, но увы – лично я запомнил из уроков физики только траурную атмосферу и тяжёлую работу мысли, когда взгляд Жабы блуждал по классному журналу: «Только не меня, только не меня…» Помню ещё, как тянули пружинкой деревянный брусок по доске, дабы вычислить силу трения. На этом мои познания в области физики, увы, исчерпаны. Они ушли вслед за Жабой, полагаю. На пенсию.

      В 9-м классе Жабу сменил Леонидыч. Он был похож на Мак Нопфлера. Увы, только внешне. Я не хотел о нем писать. Не могу сказать, что он был харизматичным или особенно интеллектуальным. Но кто из наших учителей был таким? Только математичка Ольга Алексеевна, которую мы обожали, и которая бесследно исчезла из нашей школы после 5-го класса.

      Леонидыч был молод, лыс и златозуб. Мы посмеивались над ним, потому что мы-то не были лысыми и у нас не было золотых зубов. И лысина Леонидыча не внушала нам уважения. Это не была сбалансированная бородой лысина исламиста, и не тщательно выбритая лысина бойца. Это была небрежная и запущенная плешь, обрамлённая остатками волос на висках и на затылке. Леонидыч любил разыграть из себя сурового парня, но казался нам наивным. Его было легко рассмешить, и тогда лицо его сморщивалось, как у новорожденного, он краснел и прятался за кафедру. Нам была видна лишь красная блестящая лысина, выныривающая из-за кафедры, как светило из-за туч.

      Неизменный серый костюм с неизменным чернильным пятном у нагрудного кармана с неизменной отвёрткой в этом

Скачать книгу