Христианство. Католичество. Реформация - архиепископ Йозеф Барон Богословская и церковно-историческая библиотека

Скачать книгу

Именно в таком ключе можно было бы увидеть отчетную точку Реформации. Обрядность, а также юридические, иерархические установления, относящиеся к «внешней» форме веры, у Реформации как бы оставались на втором плане. Вера должна была являться живым и прямым общением каждого человека с самой личностью Бога, а любое церковное посредничество остаться как бы земной, временной «формой» такой веры[78]. Реформация, таким образом – прямо или косвенно – ставила и вопрос о самой личности человека, а тем самым – и вопрос о свободе его совести. Здесь выражалась суть протестантизма – как непосредственного свидетельства человека о своей вере. Безусловно, такое свидетельство имело определенную связь и с другими идейными течениями XV–XVI веков на Западе, в том числе с гуманизмом и индивидуализмом эпохи Возрождения.

      (2) Чтобы подвести некоторые итоги Реформации, нам необходимо, во-первых, иметь в виду некое общее представление о двух основных видах этого движения. Но для получения еще более объективной картины желательно учесть не только немецкую и швейцарскую реформацию. Особое место между двумя течениями занимало и т. н. «левое» или «радикальное» крыло Реформации. Оно было представлено, например, анабаптистами.

      Во времена немецкой и швейцарской Реформации постоянно возникали многие неясные, спорные вопросы. Об этом свидетельствует наличие богословских течений и в самом лютеранстве. Заметную роль в возможном примирении лютеранства с цвинглианством (позже с кальвинизмом) играли богословы-посредники, в первую очередь систематик лютеранства Филипп Меланхтон (1497–1560). В некоторых вопросах он старался занять позицию некоего «компромисса» не только с католиками, но и со швейцарскими реформаторами (напр, по вопросу о синергизме, учению о Церкви, о Причастии). После личного знакомства с Кальвином, Меланхтон некоторые спорные вопросы отразил в т. н. «измененном» Аугсбургском Вероисповедании (1540 г.). В диалоге между лютеранами и швейцарцами активное участие принимали и другие богословы, в первую очередь реформатор г. Страсбурга Мартин Букер (1491–1551).

      В-третьих, самим реформаторам необходимо было заниматься систематизацией только что возникшего протестантского учения. Ставился вопрос: что в предании Церкви необходимо сохранить, а что объявить второстепенным или даже вредным для проповеди Евангелия. Для этого требовались талант и огромные усилия. Безусловно, реформаторы старались отличать главное от второстепенного. Кроме Библии как основы учения, они в той или иной мере ссылались также на традицию предыдущих веков, включая и отцов Церкви. Но многое у реформаторов, после формулировки, по их мнению, самого главного, и далее оставалось «неясным» и «открытым».

      Много неясного оставалось даже в первом веке Христианства. Вообще, что же можно считать вполне «ясным» в вопросах совести и веры?! Даже апостол Павел заявляет, что он еще стремится к совершенству, поскольку все мы лишь «отчасти знаем и отчасти пророчествуем»[79]. Безусловно, реформаторы, в первую очередь

Скачать книгу

<p>78</p>

Теолог и социолог Фридрих Гогартен (1887–1967) пишет, что вера Лютера не останавливается на каком-то таинственном или сакральномистическом событии, выражающимся в слиянии «субстанций» разных природ – божественной и человеческой.

Вера у Лютера «ориентируется на чисто личное событие, следовательно, на саму историю, которая происходит между личностью Бога и человека». – Verhängnis und Hoffnung der Neuzeit. S. 160. Цит. по: W Joest. Ontologie der Person bei Luther. – Göttingen, 1967. S. 396.

Йозеф Кардинал Ратцингер (Бенекдикт XVI) видит основное отличие протестантского подхода от католического именно в «радикальной персонализации акта веры» у человека. – Ratzinger J. Luther und die Einheit der Kirchen. Fragen an Joseph Kardinal Ratzinger // Internationale katholische Zeitschrift „Communio“ 12 (1983) 568–582 (575).

<p>79</p>

1 Кор. 13:9-12.