LITMIR.BIZ

Об этом Лютер ясно пишет в одном из первых своих больших реформаторских посланий 1520 года. Он, ссылаясь на апостола Павла, четко отличает свободу веры внутреннего человека и обряды внешнего человека: «…обрядам должно уделяться такое же место в жизни христианина, какое модели и чертежи занимают в жизни строителей и ремесленников. Они создаются не в качестве постоянной, окончательной конструкции, но лишь потому, что без них ничего невозможно построить или создать». – Лютер М. Трактат «О свободе христианина». Перевод К. Комарова // Избранные произведения. С. 53.

Гуманизм оказал сильное влияние на Цвингли и др. швейцарских реформаторов. Цвингли обучался в университетах Вены (1498–1502) и Базеля (1502–1506). Особое значение имели и личные контакты с Эразмом в 1516 г., а также чтение Нового Завета, изданного на греческом языке Эразмом в Базеле в том же году. Проф. Мак-Грат приводит основные итоги влияния гуманизма на богословское мышление Цвингли в следующих пунктах: «7. Религия рассматривается как нечто духовное и внутреннее; внешние вопросы не имеют существенного значения. Первичным назначением религии является внушение верующему определенного набора внутренних убеждений, таких, как смирение и покорность Богу. И хотя Цвингли мог утверждать, что всякая программа реформ, достойная этого имени, не могла не распространяться и на внешние вопросы (такие как природа богослужения и способ управления Церковью), основной акцент он всегда ставил на необходимости внутреннего обновления. 2. Существенное внимание уделяется морально-нравственному перерождению и реформе. Многим ученым ранняя швейцарская Реформация представляется, в первую очередь, моральной реформацией, с акцентом на необходимость перерождения как отдельного человека, так и всего общества. 3. Значение Иисуса Христа для христиан, в первую очередь, заключается в нравственном примере. Эразм выработал идею о христианской вере как imitatio Christi (подражании Христу), и Цвингли последовал за ним в этом вопросе. 4. Определенные произведения ранних Отцов Церкви выделяются как имеющие особое значение. Как Эразм, так и Цвингли особенно ценили Иеронима и Оригена. Хотя позднее Цвингли стал осознавать важность Августина, этот процесс начинается с 1520-х гг. Своим происхождением программа реформ Цвингли, похоже, ничем не обязана Августину. 5. Реформы касаются, в первую очередь, жизни и нравов Церкви, а не ее доктрин. Для большинства гуманистов “философия” описывала процесс жизни, а не была набором философских доктрин (см., напр., концепцию Эразма о “философии Христа”, которая, по существу, является кодексом жизни). Первоначально Цвингли, похоже, не рассматривал возможность реформирования доктрин Церкви, а лишь ее жизни. Таким образом, первые реформационные шаги Цвингли касались практики цюрихской Церкви – порядка проведения служб или манеры убранства церквей. 6. Реформация рассматривается как педагогический или образовательный процесс. Это, по существу, естественный процесс, основанный на взглядах, содержащихся в Новом Завете и у ранних Отцов Церкви. Лишь в начале 1520-х гг. Цвингли порывает с этой идеей и рассматривает Реформацию как Божественное действие, пересиливающее человеческие слабости. […] в швейцарской Реформации доминировал гуманизм, который был единственной существенной интеллектуальной силой в регионе в тот период. Ранняя программа реформ Цвингли была глубоко гуманистична, основываясь как на типичных взглядах швейцарского гуманизма, так и на взглядах Эразма.

Влияние гуманизма на швейцарскую Реформацию является решающим». Это и делает ее отличие от Реформации в Германии, к которой мы сейчас обращаемся, все более очевидным. «В то время, как Цвингли полагал, что нужно реформировать церковную нравственность, Лютер считал, что именно богословие нуждалось в реформах. Таким образом, реформационное богословие Лютера помещается в академический контекст (Виттенбергский университет) и направляется на академическую цель […] Кроме того, спор Лютера со схоластическим богословием касался доктрины оправдания, которая не находит отражения в швейцарской Реформации.

Равным образом, интерес Лютера к доктрине как таковой не находит отражения ни в гуманизме, ни в ранней швейцарской Реформации. Как было указано выше, гуманизм рассматривал Реформацию как касающуюся жизни и нравов Церкви, а не ее доктрины. Действительно, многие гуманисты, похоже, рассматривали интерес к доктрине как признак одержимости схоластическим богословием. В случае Лютера, однако, мы видим намерение исследовать учение Церкви с целью приведения его в соответствие с Писанием. Правда, поздняя швейцарская реформация – особенно под руководством Буллингера и Кальвина – проявит гораздо больший интерес к вопросам доктрины. Однако, на этой ранней стадии, под руководством Цвингли доктрина игнорировалась». Верно, позже Буллингер и, в особенности Кальвин, будучи великим систематиком, в своих «наставлениях» вопросы доктрины как вероучения всегда подчеркивает. Проф. Мак-Грат добавляет: «таким образом, не существует […] свидетельств интереса Лютера к гуманизму как таковому: он лишь пользовался его плодами для своих конкретных целей. Внешнее сходство двух программ скрывает существенные различия. Лютер и его коллеги использовали лишь текстуальные и филологические достижения гуманизма, оставаясь враждебными к гуманистическим идеалам» как таковым. – МакГрат А. Богословская мысль Реформации. Глава 3-я: «Гуманизм и Реформация». С. 57–88. Приведенный текст в с. 80–82.

Так, в пределах самой немецкой Реформации еще при жизни, особенно после смерти Лютера, возникали многие богословские споры. Среди них отметим лишь самые известные. Во-первых, т. и. «антиномистический спор», отрицающий необходимость проповеди покаяния в связи с десятью заповедями (Агрикола). В свою очередь, «адиафористический спор» (Флаций)

выразился в вопросе о сохранении или упразднении вешних церковных атрибутов, включая таинства, иконы, посты и т. д. Были и другие споры: о самом понимании оправдания (Озиандер), о значении добрых дел для спасения (с участием ученика Меланхтона Георга Майора – т. и. «майористский спор»). Имели место дебаты о понимании Причастия, а также о синергизме (о сотрудничестве человека с Благодатью).

К тому же швейцарская Реформация отличалась от немецкой не только по некоторым важным вопросам вероучения, но и в понимании отношений Церкви с государством. Она при проведении реформ (по сравнению с учением Лютера «о двух царствах») в государстве и во всех его институтах видела самого тесного союзника, некую неотъемлемую «часть» самой Церкви. По словам шведского церковного историка Хегглунда, у «реформаторской программы Цвингли характерны особенно строгая этика и теократический идеал государства», что отличает не только Цвингли, но позже и Кальвина от Лютера и немецкой Реформации. Безрезультатный спор между Лютером и Цвингли о понимании Причастия (1529 г.), позже в Германии перешел и к осуждению взглядов самого Кальвина (в т. и. «Торгауских Артикулах»). —Хегглунд Б. История теологии. – СПб., 2001. С. 217, 229–234. Согласия у Реформации во многих вопросах вероучения не удалось достичь не только между Германией и Швейцарией. Его не было и с англиканством, позже находящиеся под влиянием Кальвина. Еще более сложная картина наблюдалась в отношениях с т. и. «левым крылом» Реформации, включая самые радикальные его формы у Андрея Карлштадта, Томаса Мюнцера, Менона Симона и других.

Эти слова Ньюман писал во второй половине XIX века.

Цит по: Лортц Й. История Церкви. T. II. § 80. 4. а. Курсив мой.

Мф 10:296.