Скачать книгу
вот, теперь и сон ушел. Он вообще никогда особенно за меня не держался, покидал очень быстро, где-то около полуночи, промучив до этого весь вечер. Сон – чудовищный эгоист, ведущий себя, как ему заблагорассудится. А доктор Краус – скверный врач, давно пора сменить его на другого. Отказать ему. Могу же я позволить себе такую роскошь – отказать своему врачу, выставить его за дверь: лекарь, который при каждом своем визите талдычит о необходимости отдыха, но не способен помочь вам нормально спать, не заслуживает звания врача. Хотя должен сознаться, в его оправдание, что никогда не принимал те мерзкие снадобья, которые он мне прописывал. Однако врача, который не догадывается, что его пациент не будет принимать те мерзкие снадобья, которые он ему прописывает, нельзя назвать хорошим врачом, вот потому-то мне и нужно сменить его на другого. Краус, однако, выглядит человеком вполне интеллигентным; я знаю, что он любит музыку, – хотя нет, это уж я перехватил, – я знаю, что он ходит на концерты, а это ровно ничего не доказывает. Не далее как вчера он мне сказал: «Я ходил слушать Листа в Музикферайн»; я ответил, что ему сильно повезло: Лист так давно не играл в Вене. Он, конечно, рассмеялся, добавив: «Ах, доктор Риттер, ну вы меня прямо уморили», – странная фраза, особенно в устах врача. И еще: никогда ему не прощу тот смех, которым он ответил на мою просьбу выписать опиум. «Ха-ха-ха, рецепт я, конечно, выпишу, только вам придется найти аптеку девятнадцатого века!» Я знаю, что он соврал: в «Journal officiel» черным по белому написано, что австрийские врачи имеют право выписывать до двух граммов опия в день и двадцать граммов лауданума – шафранно-опийной настойки; значит, такие аптеки существуют и сейчас. Но самое нелепое заключается в том, что в любой стране любой ветеринар имеет право выписать рецепт на пятнадцать граммов опиума и сто пятьдесят миллилитров настойки, – невольно позавидуешь больной собаке! Не попробовать ли уговорить Груберова пса продать мне толику своих лекарств тайком от его хозяина – все же хоть какая-то польза от этой животины.
Непонятно, почему я сегодня зациклился на опиумной проблеме: меня ведь никогда не привлекал дурман такого рода и за всю свою жизнь я выкурил пять, от силы шесть трубок, да и то много лет назад. Не сомневаюсь, что это результат чтения текста Бальзака, который Сара цитирует в присланной статье. Пожелтевшая бумага скреплена такими ржавыми скобками, что на пальцах остается желтая пыль.
Они уповали на то, что опиум покажет им золотые купола Константинополя, позволит нежиться на мягких диванах сераля, среди жен Махмуда, хотя и опасались, что в разгаре пьянящих наслаждений их настигнет холодное лезвие кинжала или свистящая шелковая удавка; сквозь дурман любовных утех им мерещился кол… Опиум же дарил им целую вселенную!.. И всего за три франка двадцать пять сантимов они переносились в Кадис или в Севилью, взбирались на стены, подстерегали, сквозь жалюзи, взгляд пламенных очей андалуски, укрывшейся за красной шелковой шторой, чьи отблески наделяли эту красавицу жаром страсти, совершенством и поэзией черт, делая ее фантастической
Скачать книгу
