Глазами маски - Александра Сергеевна Васильева

Скачать книгу

дорогой ткани которого модельно сочетались с его фигурой, прослеживая все изгибы тела. На голове его была стильная шляпа, на руке висел белый плащ. В его изящных пальцах подобранная кисть чувствовала себя несколько смущенной.

      – Спасибо, – пробормотала Заретта, протянув руку.

* * *

      (Верти набрал в грудь воздуха).

      – Итак, внимайте этой повести,

      Рассказу вымыслов глубоких.

      Здесь места праздному лукавству нет,

      Как нет здесь места лжи и суетливой фальши.

      Пусть небеса прольются без остатка

      На истину мерцающих побед,

      На миф, обманутый в своем существованьи,

      На быль не прожитых, но выдуманных лет.

      Мирт:

      – Утром ранним, когда природа столь чутка и благозвучна,

      (Квентин шел по сцене уверенными шагами).

      …в старинном храме,

      Что у подножия вершин, казавшихся вратами Рая,

      Впервые я увидел этот образ…

      Боже! Как будто небом в сиянье этом

      Была ниспослана сама судьба моя.

      Кельвин:

      – Чему ты радуешься, друг мой?

      (На лице Гордаса лежала скорбь).

      Мирт:

      – Отдал бы за мечту я тысячу своих желаний

      И жизнь в придачу, если мало!

      Кельвин:

      – Ну, ну, остынь. Да кто ж она?

      Мирт:

      – Хозяйка снов моих!

      Кельвин:

      – Беда…

      Мирт:

      – Беда? Не в том беду ты углядел, мой милый Кельвин.

      Ее красы художник не опишет.

      И все поэты мира пали б перед ней,

      Глубокому безмолвию покорны,

      Когда бы видели улыбку алых губ!

      (Восторженно продолжал Квентин).

      Но почему ты бледен и молчишь?

      Ты мне сулишь судьбу иную?

      Я ведь нашел свою судьбу,

      И в ту минуту…

      Кельвин:

      – О, минуту злую!

      (Перебил Гордас. Он играл превосходно, отважно лавируя на сарказме, как на маленьком суденышке в ночной шторм).

      Мирт:

      – Минуту роковую не отличаешь ты от счастия святого!

      Кельвин:

      – Позволь напомнить.

      Тебе подарена златая нить, поэт,

      Меж небом и тобой.

      Как смеешь, ты, певец благой,

      Петь не о благе, но о смертном счастье?

      Сотки же чудо, волшебство,

      А не убор стыдливой страсти.

* * *

      Заретта на мгновение провалилась в глубокие глаза незнакомца. В них были зеркала, и в тех зеркалах она повсюду видела свое отражение.

      – Спасибо, – еще раз поблагодарила она, и, хотя некоторые кисти по-прежнему продолжали валяться на земле, кисть, что он так изящно подал ей, Заретта крепко зажала в ладони.

      Эль присел на лавочку рядом с девушкой. Робкое

Скачать книгу