LITMIR.BIZ

Скачать книгу

в себе, при помощи аскетизма неслыханное могущество воли, мог принудить богов исполнить свои желания, угрожая им, что в противном случае создаст себе собственное небо и собственных богов…

      Устрашенные небожители всегда исполняли просьбы дерзающего и давали ему браминство, что, собственно, по индийским понятиям и надлежало великому отшельнику по всей справедливости, как награда за долгие годы неимоверных лишений и глубоких размышлений, которые обратили его в какое-то высшее существо.

      В идеальной и насквозь одухотворенной атмосфере браманизма не мог произойти на свет и развиться ни Теофил, ни Фауст, ни Твардовский, – вообще, какой-нибудь тип вроде этих средневековых эпикурейцев, которые сознательно торговали своим духом, отдавая его навеки в рабство дьяволу за ничтожный призрак земного счастия.

      Индус слишком долго и пристально всматривался в безмерную бездну бесконечности и вместе с тем слишком мало ценил скоропреходящие блага, чтоб соблазниться на подобную душеубийственную сделку с силами зла.

      Наконец, не только святой аскет, но и гнусный индийский чародей, отдавшийся коварному культу богини Кали, сам из себя извлекал и самому себе был обязан силою творить видимые чудеса; в Индии сверхъестественные существа должны слушаться людей сильной воли, несмотря на их моральную ценность (Ср. Малати и Мадава, монолог колдуньи Капалакундали).

      Значить, нет ничего удивительного, что главнейший и целостнейший представитель зла в индийской поэзии, Гавана, могущий вредить людям только временно, не вечно, не возбуждает в нас того демонического страха, каким веет от некоторых аналогичных фигур европейской литературы.

      В «святой» Гамайане он еще импонирует какою-то стихийною чудовищностью, какою-то тигриной кровожадностью и силой; но в позднейших произведениях, в особенности в драмах, слегка цивилизовавшись, утрачивает даже и это грубое величие и, выступая почти всегда как хвастливый, но несчастный соперник прекрасного и благородного Рамы, нисходит до смешной роли грубоватого и глупого, а вдобавок еще и презираемого волокиты. (Ср. драмы: Бала-Рамайана, Анагра-Рагава, Янаки-Паринаджа, Уттарарамакарта).

      Для точности мы должны упомянуть еще об одном, менее ярком, но для нас, может быть, более интересном типе демона, который выступает в популярном эпизоде Махабхараты, воспевающем историю Наля и Дамаянти. Демон этот, по имени Кали (не нужно смешивать с Кали, женою Шивы), также отвергнутый соперник, – индийские демоны вообще влюбчивы, как библейский Асмодей[11], – из мести долго преследовал царя Наля, но

      Предстал, наконец, благосклонный

      Случай: ко сну отходя, позабыл совершить очищение

      Царь, и в тело нечистое дух нечистый вселился,

      В сердце Наля проникнул Кали.

      И возжег в нём страсть к игре в кости, причем царь проигрывает всё свое царство и имущество. – Здесь мы видим любопытный пример искушения и соблазна, хотя целью его является только личная месть, а не желание плодить зло ради самого зла, как это делает дьявол.

      Другую, не менее интересную аналогию между европейским сатаною и Кали

Скачать книгу