LITMIR.BIZ

Скачать книгу

В том-то и дело, что рубахи из крапивы, круглые камушки во рту, сердца в виде василькового колокольчика, привкус корицы, пороха и кипятка, легко уживаются со стихией самой что ни на есть повседневности и реальности – и с бесспорной утвердительностью свидетельского показания вплетаются в общий голос поколения, если таковой существует.

      Сосуществование высоких и низких рядов в поэтическом тексте – привычная практика. Меня в случае Перченковой впечатляет органичность этого смешения. Магия бывает разной: магия железной дороги, например. У Перченковой в стихах то тут, то там проскакивают поезда: гудят рельсами, испускают пары креозота в тамбурах, приглашают к характерным откровениям. Можно было бы отдельно исследовать железнодорожную тему. Или детскую. Главное, что теплота, пронзительная метафоричность, сказка и явь, магическое и профанное в одном флаконе не приобрели бы такой выразительности, если бы их не скрепляли интонация и страсть. Сколько раз было сказано, что в современной поэзии людям не хватает чувств. Понятных, незамутненных, глубоких, вызывающих ответные чувства. Расчет на сопереживание не сработает. Шанс быть понятым возникает, как ни странно, лишь когда ты уходишь в поэзию, как в омут с головой. Когда рискуешь.

      «…вот – тонкорукая, белоголовая, губы не тронул смех;

      выстроят класс по линейке – стоит выше всех и светлее всех.

      камешек круглый во рту, в голове золоченое решето,

      в пальцах мешочек с утренним пресным хлебом.

      многие шли по следу.

      не ночевал никто.

      -–

      а потом он приходит, и руки его в золе, и уста его в серебре, он высок и страшен,

      будто гордый бог, не ведающий распятья…

      -–

      где эта девочка, дышит едва, спит непроглядным сном. где эти руки и платье, где эта улица, этот дом,

      -–

      ей горячо и легко, как пьяной:

      смотрит с крыльца,

      как бегут к порогу темноглазые сыновья,

      оба в отца.

      где эта девочка, эта улица, карусель заветная, где —

      не говорит, не плачет, не поминает всуе.

      где эта девочка, – как просыпается, так тоскует

      о стеклянном стакане,

      о серебряной ложке,

      о мертвой воде…»

      В этом «потоке сознания» умещается человеческая судьба – не знаю о реальном ли человеке это стихотворение или о Персефоне – но, как сказал поэт, «над вымыслом слезами обольюсь». Андрей Тавров сравнивал поэзию Перченковой с «песенками Офелии» – и я бы согласился, если бы эти безумные «песенки» не были столь замкнуты на ее личное горе и помешательство. Перченкова открыта, она осмелилась на любовь ко всему живому и мертвому, а если и не на любовь – то на творческое сострадание и участие. Она знает множество современных авторов и без тени соперничества цитирует их стихи, она – далеко не романтическая сомнамбула, и может жить человеком «здесь и сейчас». Любить стихи своих соратников по перу – признак не только заинтересованности, но и силы. Во фразе «Что я тебе отдам?» всплывающей

Скачать книгу