Скачать книгу

(кости – гости… какая прелесть, не правда ли?

      невидимые миру слёзы!), с доктором Жабинским в кости, считающим, что

      история человечества создаётся магами и мифотворцами, и что история, хоть все

      и думают, что она началась со Скалигера, на самом деле, на нём закончилась;

      играя в гости, простите, в кости, наш профессор остановился вдруг (может,

      раздался звук сорвавшейся где-то в шахте бадьи?2 раздался и остановил его, с уже

      поднятой для броска рукой), профессор остановился вдруг, застыл, как бы, вдруг,

      как будто вдруг его пронзила, извините (снова, mauvais ton), будто его пронзила

      молния с неба или, ещё того хуже, если уж сравнивать и говорить метафорами

      (метафорически, сказала бы профессорская подруга), профессор вдруг замер…

      как будто был он муха («фи, фи-фи», – сказала-таки подруга; помним «пальчик»),

      муха на стекле! почуявшая занесённую над ней, над ним мухобойку…

      остановился, или, правильнее, остановил его звук: бадьи ли, а может стрелка на

      стенных часах царапнула, переместившись, согласно идущему времени, на

      минуту вперёд, или колокол на соборе, тот «который звонит по тебе», а может

      даже и не звук совсем, а только тень – потому, что солнце скрылось за

      пролетавшим мимо аэропланом влекущим на прицепе за собой алый шарф -

      плакат с белыми на алом буквами: «Кукольные штучки», – реклама известного

      1 Андрей Белый.

      2 Этот чеховский образ стремится проникнуть всё моё творчество – не буду сопротивляться.

      6

      музейчика… салончика… да-да, как раз того. А может, это был ни звук совсем, и

      ни тень совсем, а запах! например, свежих круассанов (а я думаю зачем там,

      впереди, пришло мне в голову это кондитерское словцо), запах круассанов

      порхнувший и донесшийся или долетевший, или, если уж так, допорхнувший из

      кафе в нижнем этаже, или и ни звук, и ни тень, и ни запах, а сплошной, сплошной

      Пруст (не путать Пруста с Прусом; некоторые путают), сплошной Пруст, со всей

      своей способностью всякий шорох превратить в настигнувшую его на пороге

      юности вероломную страсть и всякий шелест в угрюмую тоску обманутого сердца

      в зрелом возрасте (Прустовская отрыжка, сказал бы В. В. Набоков. Набоков

      сказал бы прустовский перегар). Пруст вдруг остановил профессора; но не

      доктора! хулителя исторической науки – ничто такое, никто такой не остановил

      его, и он ему (доктор профессору) заметил, сказал и ответил, что орудием

      Провидения является Деятель, и ему (деятелю) нет дела до замысла, и цель ему

      неизвестна, и что лю-у-бовь к Богу не зависит ни от надежды на рай, ни от страха

      перед адом1. Хулитель – доктор Жабинский, доктор Жабинский – парадоксов друг

      цитировал известного всем, все его знают, проповедника и писателя2 (ах, кто в ту

      великую пору не был писателем, философом, поэтом и проповедником?)

      «Что бы ни делал Герилл… …он вечно приводит цитаты… он просто любит

      цитировать».

Скачать книгу