LITMIR.BIZ

Скачать книгу

пошла в спальню и легла на постель. Ее стала бить сильная лихорадка. Лежа, она разделась, смяла платье к ногам и свернулась под одеялом клубочком. Ей хотелось пить, и некому было подать.

      – Я отдам! – говорила она себе, и ей в бреду казалось, что она сидит возле какой-то больной и узнает в ней самоё себя. – Я отдам. Было бы глупо думать, что я из-за денег… Я уеду и вышлю ему деньги из Петербурга. Сначала сто… потом сто… и потом – сто…

      Поздно ночью пришел Лаевский.

      – Сначала сто… – сказала ему Надежда Федоровна, – потом сто…

      – Ты бы приняла хины, – сказал он, и подумал: «Завтра среда, отходит пароход, и я не еду. Значит, придется жить здесь до субботы».

      Надежда Федоровна поднялась в постели на колени.

      – Я ничего сейчас не говорила? – спросила она, улыбаясь и щурясь от свечи.

      – Ничего. Надо будет завтра утром за доктором поедать. Спи.

      Он взял подушку и пошел к двери. После того, как он окончательно решил уехать и оставить Надежду Федоровну, она стала возбуждать в нем жалость и чувство вины; ему было в ее присутствии немножко совестно, как в присутствии больной или старой лошади, которую решили убить. Он остановился в дверях и оглянулся на нее.

      – На пикнике я был раздражен и сказал тебе грубость. Ты извини меня, бога ради.

      Сказавши это, он пошел к себе в кабинет, лег и долго не мог уснуть.

      Когда на другой день утром Самойленко, одетый, по случаю табельного дня, в полную парадную форму с эполетами и орденами, пощупав у Надежды Федоровны пульс и поглядев ей на язык, выходил из спальни, Лаевский, стоявший у порога, спросил его с тревогой:

      – Ну, что? Что?

      Лицо его выражало страх, крайнее беспокойство и надежду.

      – Успокойся, ничего опасного, – сказал Самойленко. – Обыкновенная лихорадка.

      – Я не о том, – нетерпеливо поморщился Лаевский. – Достал денег?

      – Душа моя, извини, – зашептал Самойленко, оглядываясь на дверь и конфузясь. – Бога ради извини! Ни у кого нет свободных денег, и я собрал пока по пяти да по десяти рублей – всего-навсего сто десять. Сегодня еще кое с кем поговорю. Потерпи.

      – Но крайний срок суббота! – прошептал Лаевский, дрожа от нетерпения. – Ради всех святых, до субботы! Если я в субботу не уеду, то ничего мне не нужно… ничего! Не понимаю, как это у доктора могут не быть деньги!

      – Да, господи, твоя воля, – быстро и с напряжением зашептал Самойленко, и что-то даже пискнуло у него в горле, – у меня всё разобрали, должны мне семь тысяч, и я кругом должен. Разве я виноват?

      – Значит: к субботе достанешь? Да?

      – Постараюсь.

      – Умоляю, голубчик! Так, чтобы в пятницу утром деньги у меня в руках были.

      Самойленко сел и прописал хину в растворе, kalii bromati, ревенной настойки, tincturae gentianae, aquae foeniculi – все это в одной микстуре, прибавил розового сиропу, чтобы горько не было, и ушел.

XI

      – У тебя такой вид, как будто ты идешь арестовать меня, – сказал фон Корен, увидев входившего к нему Самойленка в парадной форме.

      – А я иду мимо и думаю:

Скачать книгу