Скачать книгу

в радости и горести существо не знает блага своего. (28)

      Видя глуповатых, страждущих, умерших, в беду попавших и очень несчастливых,

      Человек, испивший вино заблуждения, никогда не испытывает страха. (29)

      Мирские блага подобны сновидениям, юность [уходит], как [увядает] цветок,

      Вся жизнь точно молнии вспышка, кто, зная об этом, будет спокоен?[23] (30)

      Сто [лет] – так мало [длится] жизнь[24], из [этого срока] сон забирает половину,

      А [вторая] половина, приходящаяся на детство, недуги, страдания и старость, также бесплодна. (31)

      Разве убийцы не лишают жизни того, кто являет доверие в опасном месте,

      Кто не прилагает усилий, когда нужно приступать к делам, и спит, когда бодрствовать необходимо? (32)

      Когда тело подобно пене на воде, а душа, словно птица [в клетке],

      [Заключена] в преходящую и неприятную круговерть перерождений, как можно сохранять бесстрашие? (33)

      О зле думает как о благе, в непостоянном видит постоянство

      И недостаток за пользу принимает тот, кто не знает своей смерти. (34)

      Даже смотря, он не видит, даже слушая, не понимает,

      Даже читая, не ведает, ослепленный твоей майей[25]. (35)

      Вовсе не осознает он, что мир этот погружен в глубокий времени океан,

      Где [живут] акулы – старость, недуги и смерть. (36)

      Не замечает он, что с каждым мигом стареет тело,

      Как не ощущается разрушение в воде необожженного сосуда. (37)

      Можно остановить ветер, разделить пространство

      И волны обуздать, но нельзя замедлить течение жизненного срока. (38)

      Земля горит и даже Меру [может] расколоться,

      Вода в океане высыхает, что ж говорить о теле? (39)

      «О мои дети, о моя жена, о мое богатство, о родичи мои», —

      Смертного, бормочущего такие слова, волк времени лишает жизни. (40)

      Смерть пожирает человека, который говорит, о дорогая:

      «Это я создал, это я должен буду сделать, а иное не доделал»[26]. (41)

      Сделай сегодня то, чем следует заняться завтра и сделай в первую половину дня то, что должно во вторую.

      Смерть не будет ждать, [ей все равно], успел ты или нет. (42)

      Врага по имени смерть, приближающегося по пути, указанного старостью,

      С грозным войском из болезней разве ты не видишь, мудрый? (43)

      Смерть поглощает человека, пронзенного иглой надежд,

      Умащенного маслом предметов чувств, поджаренного на огне ненависти и вожделения. (44)

      Детей, юношей и стариков и даже тех, кто находится в утробе —

      Всех умертвит смерть, таков мир этот. (45)

      Брахма, Вишну, Махеша и прочие божества, существа [всех] видов

      К погибели идут[27], поэтому должно творить добро. (46)

      Из-за нарушения установлений собственной варны и ашрама[28], принятия нечистых даров

      И вожделения к чужим женам и богатствам сокращается срок жизни человека. (47)

      Из-за отказа от следования ведам и шастрам, отсутствия почитания наставника

      И несдержанности

Скачать книгу


<p>23</p>

1.30. Мирские блага подобны сновидениям, юность [уходит], как [увядает] цветок, / Вся жизнь точно молнии вспышка, кто, зная об этом, будет спокоен? – в оригинале saṃpadaḥ svapna-saṅkāśā yauvanaṃ kusumopamam / taḍiccañcalam āyuśca kasya syajjānato dhṛtiḥ. Здесь мы можем видеть косвенное сравнение, при котором используются компаративы saṅkāśa и upama [Там же].

<p>24</p>

1.31(1). Сто [лет] – так мало [длится] жизнь (śataṃ jīvitam atyalpaṃ) – с древнейших времен индийцы считали, что нормальной продолжительностью человеческой жизни является сто лет. В частности, в заговоре на долгую жизнь в АВ сказано: «Приди сюда к свету живущих! Я беру тебя для жизни в сто осеней» (цит. по: [Атхарваведа 1995: 183] (в древней Индии счет годам велся не по летам, а по осеням или по периодам дождей [Там же: 339]).

<p>25</p>

1.35(2). ослепленный твоей майей (tava-māyā-vimohitaḥ) – майя это один из главных принципов индуизма, первоначально означавшая «сверхъестественную силу, магическую энергию Бога» и часто переводимая как «иллюзия». В шактизме майя рассматривается в качестве субстанции Деви, то есть реальной и материальной силы. Она находится внутри утробы Шакти и является потенциальной в пралае и актуальной во время миропроявления. Под управлением Шакти майя развертывается в материальные элементы и физические части всех существ [Исаева 2009(б): 496–497; Пахомов 2002: 95; Радхакришнан 1993, 2: 663–664]. Подробнее о развитии понятия «майя» см. [Pintchman 1994: 87–96].

<p>26</p>

1.41(2). а иное не доделал – в оригинале kṛtākṛtam. Согласно Апте, сложное слово kṛtākṛta означает «сделанный и несделанный», т. е. «сделанный частично, незавершенный» [Apte 1988: 159].

<p>27</p>

1.46. Брахма, Вишну, Махеша и прочие божества, существа [всех] видов / К погибели идут (brahmā-viṣṇu-maheśādi-devatā bhūta-jātayaḥ / nāśam evānudhāvanti) – в индийской мифологии даже боги смертны, хотя они и отличаются огромной продолжительностью жизни. Согласно индуистскому летоисчислению, установленному в пуранах, 360 человеческих лет составляют один божественный год (divya-varṣa). Двенадцать тысяч божественных лет приравниваются к одной махаюге, состоящей из четыре юг: Сатья, Трета, Двапара и Кали (в европейской традиции это золотой, серебряный, медный и железный века. Мы живем в Кали-югу, которая началась в полночь 18 февраля 3102 г. до н. э.). Семьдесят одна махаюга составляет одну манвантару, а четырнадцать манвантар – одну кальпу (день Брахмы). Две кальпы соответствуют суткам Брахмы, следовательно, год Брахмы включает 720 кальп, и Брахма живет сто таких лет. В переводе на наше обычное летоисчисление получаются огромные цифры. Так махаюга соответствует 4320 тыс. человеческих лет (или 12 тыс. божественных), манвантара – 306720 тыс. человеческих лет, с перерывами между манватарами примерно по 2 млн лет, кальпа – 4320 млн лет, год Брахмы – 309173760000 лет, а вся жизнь Брахмы – 309173760000000 лет [Бируни 1995: 317–318; Индуизм 1996: 272].

<p>28</p>

1.47(1). установлений собственной варны и ашрама – в оригинале sva-sva-varṇāśramācāra-laṅghanād. Как отмечает Л. Б. Алаев, концепция четырех варн и четырех ашрамов, постоянно упоминаемая в санскритской литературе, носит сугубо теоретический, отстраненный от жизни характер. Варны представляют условные социальные градации, в реальности имело значение принадлежность не к варне, а к касте (jāti). Деление жизни человека на четыре ашрама (в теории, кстати, оно касается лишь представителей трех высших варн) также носит искусственный характер, поскольку сколько-нибудь массового прохождения индуистов через все четыре ашрама никогда не наблюдалось [Алаев 2021: 69–70, 194–195].