LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      – Я больше не буду ходить на чтение партитур, – сказала я, исследуя переплетение чулка на своем колене.

      – Почему?

      – Потому что я буду занята основным предметом. Через месяц – диплом.

      Игнатий поднялся и отошел к подоконнику – должно быть, ему удобнее было издалека смотреть на меня.

      Мне тоже так было удобнее. Я подняла на него глаза и по полоске его сомкнутого рта увидела, что он оскорблен.

      Мы молчали минут пять, и у меня звенело в ушах от напряжения.

      – Почему вы молчите? – спросила я.

      – А что вы хотите, чтобы я сказал? – спросил Игнатий.

      Я пожала плечами, и мы снова замолчали трагически надолго.

      – Если вас волнует, что я пожалуюсь в деканат, можете быть спокойны: жаловаться я не буду. Но здороваться с вами я тоже не буду.

      – Пожалуйста, – сказала я.

      С тех пор мы не здоровались.

      С Лариской, как ни странно, мы тоже сильно отдалились друг от друга.

      Она не хотела возвращаться мыслями ни в Летний сад, ни к красной стене, и Лариска избегала меня, интуитивно подчиняясь закону самосохранения.

      Однажды мы столкнулись с ней в раздевалке и вышли вместе.

      – Я больше не хожу на партитуры, – сказала я.

      – Напрасно… – самолюбиво ответила Лариска.

      На ее лбу сидел фурункул, величиной с грецкий орех. Я вспомнила, что она живет в Ленинграде без родных, снимает угол и ест от случая к случаю.

      – Ну, как ты? – неопределенно спросила я, давая возможность Лариске ответить так же неопределенно, вроде: «спасибо» или «хорошо».

      – Плохо, – сказала Лариска.

      Она одарила меня откровенностью за то, что я приняла ее сторону, перестала ходить к Игнатию.

      – Я все время оглаживаю себя, успокаиваю, как ребенка, – сказала Лариска. – Но иногда мне хочется закричать… Я только боюсь, что, если закричу, земной шар с оси сорвется.

      – А Лерик? – спросила я.

      – При чем тут Лерик?