Скачать книгу

считали орудием, направленным против самой Германии. Не случайно в 1885–1886 гг. Дюркгейм побывал в научной командировке в Германии с целью ознакомления с тамошним состоянием исследований и преподавания в области социальных наук; после возвращения он опубликовал две обзорные статьи по этой теме. Там же с годичной командировкой побывал его последователь и ближайший сотрудник Селестен Бугле, испытавший влияние Георга Зиммеля и издавший в 1896 г. книгу о социальных науках в тогдашней Германии[33].

      Но, обращаясь к немецкой науке в поисках идей общества и науки о нем, Дюркгейм хотел лишь «вернуть» во Францию то, что, с его точки зрения, ей когда-то принадлежало, но затем было утрачено. Он с грустью констатировал, что социология, зародившаяся во Франции в сочинениях Монтескье, Руссо и Конта, все больше становится явлением британским (прежде всего в трудах Герберта Спенсера) и, главным образом, немецким. «Как жаль, – писал он в 1885 г., – что это интересное движение так мало известно и имеет так мало сторонников у нас! Происходит так, что социология, будучи по своему происхождению французской, все более и более становится немецкой наукой»[34].

      Впрочем, невозможно утверждать, что к концу XIX в. слово «социология» во Франции совсем исчезло из лексикона социальных и гуманитарных наук. И не только слово, но и сама идея социологии, а вместе с ней и идея социальности, общества как реального морального авторитета, так или иначе присутствовали и разрабатывались во французской социальной мысли. Отрицая это присутствие или отмечая его недостаточность, Дюркгейм главным образом имел в виду университетскую систему тогдашней Франции. Между тем вне этой системы, а отчасти и внутри нее, социология в стране все же была представлена, в частности, такими значительными фигурами, как Фредерик Ле Пле, Габриэль Тард (собственно академическая карьера которого началась поздно, незадолго до смерти), Рене Вормс, Альфред Эспинас и Альфред Фулье. Их работы были Дюркгейму хорошо известны: к первым трем его отношение было довольно критическим, а к последним двум – уважительным. Среди соотечественников, оказавших сильное влияние на его социолого-этические взгляды, помимо Конта и Ренувье, следует отметить Жана Мари Гюйо (1854–1888), видного философа и социолога, который, несмотря на ранний уход из жизни, был в свое время чрезвычайно популярен не только во Франции, но и во всей Европе, включая Россию.

      Гюйо был «позитивистом»[35] и одновременно автором одной из первых версий философии жизни, провозгласившим жизнь в качестве основополагающего начала, в котором сливаются воедино индивидуальное и коллективное существования человека и которое является источником морали, религии и искусства. Будучи антикантианцем, он трактовал нравственный долг не как объясняющий принцип и критерий морального сознания, а как результат избытка жизненной силы и действия «закона морального плодородия».

      Мораль, по Гюйо, – это социальное явление, изначально слитое

Скачать книгу


<p>33</p>

Бугле С. Социальная наука в современной Германии [1896]. М.: URSS; Либроком, 2011.

<p>34</p>

Durkheim É. [La sociologie selon Gumplowicz] [1885] // Durkheim É. Textes 1. Éléments d’une théorie sociale / présentation de V. Karady. Paris: Les Éditions de Minuit, 1975. P. 344. Дюркгейм пишет это в рецензии на книгу Людвига Гумпловича (в действительности, не немецкого, а австрийско-польского социолога) «Очерк социологии», основные принципы которой он, по его утверждению, не разделяет. Любопытно, что он критикует автора за социальный реализм и недооценку роли индивидов в социальной жизни, т. е. за то, за что сам постоянно подвергался критике. Правда, дюркгеймовский социальный реализм носил вполне умеренный и обоснованный характер в сравнении с радикальным реализмом Гумпловича.

<p>35</p>

В данном случае, применительно к взглядам Гюйо, так же, впрочем, как и к взглядам Дюркгейма, слово «позитивизм» означает ориентацию на научное знание и придание ему важного мировоззренческого и социально-практического значения. К сегодняшнему дню это слово стало настолько многозначным, что почти потеряло всякий смысл. Иногда его используют как синоним серьезного («скучного») научного подхода, иногда – как характеристику устаревших эталонов научности, иногда – просто как ругательное слово. Подробнее см.: Гофман А.Б. Мода, наука, мировоззрение. О теоретической социологии в России и за ее пределами // Гофман А.Б. Традиция, солидарность и социологическая теория. Избранные тексты. М.: Новый Хронограф, 2015. С. 278–280.