LITMIR.BIZ

После публикации романа «Чапаев и пустота» Виктор Пелевин стал ненавистен профессиональным защитникам духовности. Один из них назвал его творчество «раковой опухолью на теле русской литературы». Блок же говорил, что мозг – это уродливый орган, избыточный, вроде раковой опухоли. Слишком большой мозг всегда кому-то кажется опухолью… Между тем, Пелевин был в девяностые годы тем самым мозгом отечественной словесности, который напрямую работал с реальностью, осмысливал ее, а не просто играл с ней. Кем стал Пелевин сейчас? Для меня чрезвычайно утешительна мысль, что Виктор Пелевин работает. Он сидит у себя в Чертанове и пишет, превращая наших вождей, наших братков, наши страхи, проблемы, комплексы и мерзости в АБСОЛЮТНУЮ СИЯЮЩУЮ ПУСТОТУ. ВНИМАНИЕ! Вторая лекция Дмитрия Быкова о творчестве Виктора Пелевина состоится 13го октября, и будет представлена вашему вниманию спустя несколько дней.

Подробнее

Считаю Кинга человеком гениальным. Это очень серьезный писатель. Мне крупно повезло – я один из немногих, кто его видел. И даже успел задать ему самый для меня волнующий вопрос: «Сочинение ужасов отвращает их от автора или притягивает?» На что он с великолепной мудростью мне ответил: «До какого-то момента отвращает, а потом начинает притягивать. Вся штука в том – чтобы почувствовать момент». Сам он не почувствовал момента и его сбил грузовик из его же собственного рассказа. *** При всех достоинствах Стивена Кинга, это писатель не слишком сложный. Может, поэтому и культовый. *** По тиражам Кинга опережают только Шекспир и Агата Кристи – из англоязычных авторов. А из неанглоязычных – только Мао Цзэдун. *** Суммарный тираж книг Кинга сегодня – 350 млн. экземпляров. Это вдвое больше населения России. И вдвое больше, чем суммарный тираж всего, что написано о Гарри Поттере. *** При отсутствии нормы ужасы никого не пугают. Поэтому в России и нет культуры триллера. Отклонение от нормы в России и есть норма. *** Кинговский кошмар для российского читателя – это приятное отвлечение от реальности. *** Кинговский дар рассказчика – вот на что реагирует наше эстетическое чувство. А эстетическое чувство есть даже у глупого читателя. *** Интеллектуальный уровень литературы – это последнее дело при ее оценке. Есть две вещи которые позволяют читать что угодно – изобразительная сила и темп повествования. *** Страшно у Кинга не тогда, когда вылезает физиологически-ужасная тварь, нет. Страшно, когда в сортире, куда вы ходите на работе, постоянно стоят кроссовки. *** Для сближения России и Америки Кинг сделал больше, чем даже Чарли Чаплин. Потому, что Кинг показал общность страхов.

Подробнее

«Лолита» – третий американский роман и второй (и последний) из тех, что Набоков сам перевел с английского на русский. Впервые «Лолиту» опубликовали в 1955-ом во Франции, и в 1989-ом в России. Но о чем эта книга, все ее тексты и подтексты до сих пор понимают немногие. Версия Быкова будет, как минимум, неожиданной. *** Набоков ненавидит самодовольное и агрессивное душевное здоровье. Та страсть, которая не греховна – для него не существует. *** Вожделение Гумберта к Лолите описано с такой изумительной силой, что читатель конечно, не может ее не возжелать! *** Проблема «Лолиты» гораздо шире проблемы педофилии. *** Если бы Набокова не интересовали маленькие девочки, вряд ли мы вам был интересен роман «Лолита». *** В «Лолите» мы обнаруживаем чудовищное несоответствие художественных средств моральной задаче книги. Очень нехитрый моральный посыл упакован в такую восхитительную упаковку! *** «Лолита» – книга невероятной понятности. Тем не менее, литературоведы нагородили про нее горы ерунды. *** Исследователи очень стараются доказать, что они не глупее Набокова, и показать как им не хочется Лолиту. Они рассматривают Лолиту как метафору… *** Интертекстуальность – ужасный бич нашего времени.

Подробнее

«Крым стал в России темой года, как и Украина в целом. И сейчас мне кажется, очень важно понять, кто создал мифологию Крыма. Если бы не Александр Грин, проживший в Крыму последние восемь земных лет, Крым не имел бы ни собственной мифологии, ни, страшно сказать, даже собственной географии. Потому что Крым до сих пор подлаживается под то, что написал о нем Грин. Под Гель-Гью, под Лисс, под таинственный Сан-Реоль… Грин сумел разместить на уже привычной карте новую, небывалую страну. А чтение Грина – большое наслаждение, особенно если брать русскую, довольно бессолнечную литературу. Мы попробуем понять, что он имел ввиду, создавая свою страну в Крыму. И как сделать Крым хоть немножечко похожим на этот идеал». *** Мы знаем Англию такой, какой ее придумал Диккенс. Тургенев придумал русскую охоту (когда идешь охотиться, а видишь горе народное). А Грин нанес на литературную карту Крым. Так же как поступил Искандер с Абхазией. *** Первостепенная задача писателя на земле – обустраивать свой мир. Создавать тот космос, в котором хорошо ему и его героям. Создавать в литературе свою территорию. И у меня есть давнее подозрение, что только за это и дают Нобелевскую премию. *** Грин – это Крым русской литературы. Крым для нас, последнего советского поколения являл собой удивительную смесь Капри, Латинской Америки и Ниццы – всего недоступного. Как Крым был нашей квинтэссенцией другого мира, так Грин был квинтэссенцией западной литературы для советского подростка. *** Когда Ахматова брезгливо сказала о Грине: «Перевод с неизвестного», она абсолютно точно сформулировала главное. Это прекрасная формула искусства: искусство и есть перевод с неизвестного, невозможного, несказуемого языка. *** Называть сегодня Крым нашим, это примерно тоже, что называть Грина советским писателем. *** С наслаждением перечитывается только то, что с наслаждением пишется. *** Крым – это остров гедонистической оторванности. Люди, живущие около моря, понимают ничтожность всего по сравнению с морем. *** У Грина три рассказа заканчиваются словами: «жили долго и счастливо и умерли в один день». И ничего страшного! Это хорошо – жить счастливо и умереть в один день. *** Грин, который прожил всю жизнь в атмосфере чудовищного трагизма, отказывается от вечного, надрывного, слезного, серого трагизма русской литературы. *** Грин – это Крым на фоне российской империи. Грин – это ослепительный сад на фоне вечного облетающего березняка, полного страдающих крестьян и сострадающих охотников. *** Сегодня два самых насущных автора для нас – это Грин и Гумилев с их витаминами борьбы, страстного, горячего отношения к жизни, с их уверенностью в том, что человек рожден для радости.

Подробнее

Все произведения мировой литературы делятся на разрешенные и написанные без разрешения, говорил Мандельштам. При всем уважении к нему мы предлагаем другое деление: есть вещи, написанные ПРОТИВ власти, есть написанные ЗА власть, и есть – написанные ДЛЯ власти. Как руководство для нее. Тему «Сталин, как адресат советской литературы» – мы рассмотрим на примере трех фундаментальных произведений: «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова, «Нашествие» Леонида Леонова и «Буря» Ильи Эренбурга. *** Соцреализмом называется искусство говорить начальству правду в доступной ему форме. *** Вся литература советской эпохи подразделяется на три неравнозначных потока: первый – литература ПРО вождя и ЗА вождя. (Иногда неискренне, а иногда очень искренне и серьезно она обосновывает рабское состояние человека). Второй – это антисоветская литература, которая существует в поле тех же понятий и иногда отличается той же чудовищной бесчеловечностью и непримиримостью. Третий – самый сложный и самый малочисленный отряд советской литературы – это литература, написанная не за и не против, а ДЛЯ вождя. Написанная, в надежде внушить ему определенные оценки и выводы. *** Раб – это универсальная бесплатная сила. Раб свободен от экзистенциальной проблематики, он не думает о смысле жизни и не колеблется при выборе. Это идеальный гражданин идеального платоновского государства. Многие так серьезно считали и доказывали это чрезвычайно изобретательно. *** Чтобы написать текст ДЛЯ Сталина требуются качества, которые очень редко сходятся в одном человеке. Во-первых, человек должен быть уверен в своем мессианстве. В своей способности сказать вождю нечто такое, чего вождь не знает и что может изменить судьбы мира. Во-вторых, роман для тирана должен быть написан так, чтобы тирану было интересно. В увлекательной, комплементарной и доступной для тирана форме. А литературные вкусы Сталина формировались в 90-е годы XIX века. Сталин был воспитан на бульварной литературе. *** Весь смысл, весь контекст романа Булгакова «Мастер и Маргарита» очень прост и очень однозначно адресован главному читателю – Сталину: «Дорогой друг, ты, безусловно, зло. Это мы можем тебе сказать. Другие бы не выдержали, но ты так велик, что выдержишь. Ты – зло и мы это понимаем. Но мы даем тебе моральную санкцию. Потому, что ты – необходимое, полезное зло без которого у нас ничего не выйдет. Мы все артисты в твоем сатанинском варьете. Но при этом, пожалуйста, пощади художника. Потому, что помянут художника, помянут и тебя – сына сапожника.

Подробнее

Как Гумилев стал Гумилевым? – важный вопрос как для русской философии, так и для русской поэзии. Как стать такими же как он? Да еще и попытаться избежать его роковой судьбы. Русская литература прекрасно усвоила уроки Николая Гумилева. Но мало кто понимал откуда в нем взялась его железная самодисциплина, его феноменальное чувство ритма, его удивительная способность побеждать собственную слабость… Чему может научить нас Николай Гумилев – попробуем разобраться на лекции. *** – Лекция называется «Спасти Гумилева» потому, что его пора спасать – пора выводить Гумилева в первый ряд русской поэзии. *** – В стихах Гумилева есть ценнейший витамин – жажда опасности, радостный азарт при виде заварухи. Опасность он воспринимает как возможность проявить себя, возможность отличиться. Как нам этого не хватает! *** – Гумилевский императив: с нами делают ровно то, что мы позволяем с собой делать. Он учит нас этого не допускать. *** – У Гумилева в стихах не женщины, а девушки. Так вот, девушка по Гумилеву должна все время сопротивляться и все время сдаваться. Причем проделывать это одновременно. *** – Самое мое любимое у Гумилева – гениальное стихотворение «Занзибарские девушки», которое описывает всю мужскую жизнь. Когда добившись любви, мы понимаем, что нам нечем за нее платить и поворачиваем обратно.

Подробнее

Арбенина – это начитанный, тонкий, необычайно культурный поэт. Тем интересней поговорить о стихах, на которых она выросла, ее любимой прозе (довольно экзотической) и послушать, как она читает собственные и чужие стихи. "Всех, кто любит песни Дианы Арбениной и группы «Ночные снайперы», я приглашаю узнать – из чего, из каких тонких материй они на самом деле состоят. На вечера «Литература про меня» мы приглашаем интересных, неоднозначных людей. У которых непонятно что внутри непонятно как сформировалось. Они с редкой для нашего времени откровенностью рассказывают о том, какие книги, какие контексты, какие песни и фильмы сделали их такими, какие они есть." Ведущий и собеседник – Дмитрий Быков.

Подробнее

Предлагаемая читателю книга содержит очерки по еврейской истории двадцатого века, объединенные темой Холокоста. Содержание условно можно разделить на пять частей. В первую вошли малоизвестные страницы антифашистского сопротивления в Испании, Италии, Алжире и других странах. Вторая часть посвящена признанным и не признанным Праведникам мира – людям, с риском для жизни спасавшим евреев в годы Второй мировой войны. Рассказывается о людях из разных стран: Польши и Франции, Голландии и Германии, России и Португалии. . В третьей части собраны очерки о немцах, ломающие многие стереотипы наших представлений о людях Третьего Рейха. Четвертая часть – «Заложники Второй мировой» – включает заметки о судьбах евреев в те годы, когда Германией правили нацисты. В статье, давшей название всему разделу, исследуются два важных вопроса, на которые историки до сих пор не имеют однозначного ответа: кто отдал приказ об «окончательном решении еврейского вопроса» и когда это было сделано? Несколько биографических очерков об известных и не очень известных людях добавляют штрихи к портрету эпохи. В последней, пятой части книги рассматриваются корни и национальные особенности антисемитизма – явления, сопровождающего евреев на протяжении всей их долгой истории. В приложении приведены два биографических очерка в вопросах и ответах: опыт «синтетического» интервью с Иосифом Бродским и автобиография.

Подробнее

В этой увлекательной книге история знаменитой операции советской контрразведки «Монастырь» рассказана через призму биографий её участников. Главный герой книги – потомок основателя казачьего Кубанского войска и он же московский плейбой 1930-х годов, его жена, тоже агент НКВД, будущий известный кинорежиссёр, Среди других персонажей советский «диверсант № 1», бывший главным руководителем операции «Монастырь», его сотрудники, один из которых после войны стал знаменитым сценаристом, а другой руководил московским союзом писателей, знаменитый поэт, ставший главой монархической организации «Престол» в Москве 1941 года, его супруга, приближённая последней русской императрицы и подруга Распутина. И многие, многие другие.

Подробнее

Перед вами итоговый том документально-публицистического исследования Александра Осокина «Великая тайна Великой Отечественной». Доказывая свою гипотезу о том, что 22 июня 1941 года началась «не та война», к которой готовились Сталин и Гитлер, автор воссоздал уникальную по подробностям картину первого дня боевых действий. Он собрал и прокомментировал факты и документы, во многом меняющие хрестоматийные представления о событиях начала Великой Отечественной войны и предвоенных лет. Если же какие-то версии Александра Осокина покажутся читателю парадоксальными или даже невероятными, не стоит дожидаться того часа, когда гостеприимно распахнутся все архивы, сейфы, «особые папки» – и все странное станет понятным, а тайное явным. Думайте, сопоставляйте, делайте выводы сами, глаза открыты.

Подробнее