LITMIR.BIZ

      На фестивале в Лиссабоне в номере у Кобзона собрались артисты, а он задержался в штабе. Я успел предупредить:

      – Ребята, все, что буду говорить Кобзону, все от “фонаря”.

      Он входит. Я говорю:

      – Иосиф, я забыл тебе сказать, в Москве встретил секретаршу Председателя Совета Министров Удмуртии Зину, она тебе привет от своего начальства передавала.

      – Какую Зину? Ее зовут Света.

      – Я не ручаюсь, но телефон помню, он простой: 3–33–37.

      – Ничего подобного. Телефон 6–17–48. Сейчас проверю.

      Лезет в чемодан, открывает записную книжку:

      – Вот, точно.

      Скорее всего, Кобзон не умеет пользоваться компьютером. Да ему это и не нужно при такой голове. Этот компьютер всегда при нем.

      Какое красивое русское слово! Особенно, если произнести его медленно. И хотя понятие “благотворительность” дали миру евреи, для Кобзона оно не имеет никаких национальных ограничений. Жена Неля уже плачет от количества звонков и просьб. А просят, потому что знают: Иосиф Давыдович старается не отказывать.

      По религиозной традиции благотворительность в высшем своем проявлении должна совершаться без рекламной шумихи, тихо и скромно. В этом смысле Кобзон – глубоко верующий человек. Никто не знает, сколько домов сирот он опекает, скольким людям он помогает в нужде, болезни и старости, сколько тратит на строительство аптек с доступными ценами. Буквально в каждом городе есть люди, благодарные ему за жилье, или работу, за телефон, или устройство ребенка в детский сад, место в больнице, редкое лекарство… Сколько таких людей? Тысячи, может больше. Мы не знаем, он никогда об этом не расскажет, и до нас доходят только случайные крупицы этой его работы.