LITMIR.BIZ

Скачать книгу

в этот период по – особенному терпко. Тротуары были засыпаны их мелкими цветочками, похожими на опилки. Горьковатый, блаженный аромат начинающихся каникул стоял над городом. Для меня наступала дивная пора беззаботного ташкентского лета. Я зашёл к Пулату во двор и сразу увидел знакомую повозку. Из – под неё торчали босые ноги лежащего на расстеленном тряпье человека.

      – Похуил заехал, – объяснил Пулат. – Опия накурился и спит. Ишака и паспорт у него украли… Ахмок![17] И не выгонишь его. Жалко – земляк всё – таки… Плохо ему – дома у него нет.

      Ноги человека под повозкой еле заметно вздрагивали. Как лапы у спящей собаки.

      – Отец узнает, что пустил, – убьёт, – вздохнул Пулат.

      По части опия я уже был просвещён. В Большой Советской Энциклопедии я часто рассматривал репродукцию картины Верещагина «Опиумоеды». Люди на ней были, как живые – я любил эту картину и, одновременно, боялся. Иногда мне становилось так страшно, что, едва заметив в томе эту репродукцию под тонкой «папиросной» бумагой, я сразу же перелистывал страницу с ней. Позже, увидев авторскую копию в ташкентском музее искусств, я долго ходил вокруг, не решаясь подойти ближе. Природу этой боязни я и сегодня объяснить не могу. Несколько фигур сидящих оборванных курильщиков – что в этом ужасного? Но дрожь и холодок по спине помню отчётливо.

      Впервые эту картину показал мне дед. Комментарий его был коротким: «Будешь курить – станешь таким же». Я глянул – и понял, что обречён.

      С тех пор курильщиков я сторонился, но был уверен: этой участи мне не избежать. Любопытство обычно пересиливало страх, и я листал страницы энциклопедии обратно – к репродукции и вновь разглядывал опиумоедов, как своё будущее.

      Сейчас я стоял перед повозкой, и мне было интересно – стал ли похож Миша на верещагинских курильщиков. Обошёл вокруг и заглянул под неё.

      Он был совсем не страшный, только отросла щетина на кадыке и поседели ресницы на левом глазу. Халат совсем оборвался… Я опять почувствовал странный запах – смесь зоопарка и сладкого дыма. Похуил спал, шевеля губами и веками. По щеке его ползала муха…

      После этого случая Миша перестал появляться на нашей улице. Скоро я уже и забыл про него. Ещё бы! Впереди – целое лето без школы. Беззаботное и нескончаемое.

* * *

      Конец лета я воспринимал как конец жизни…

      В августе с тоской считал последние дни и часы летних каникул. День казни лета назывался «первое сентября». Меня ожидали школьная муштра и осенняя хандра. Но… наступал сентябрь – и похороны лета неожиданно отменялись. Становилось ясно, что жизнь продолжается. Потому что ну никакой климатической разницы между тридцатым августа и первым сентября не заметно. Даже деревья, вроде, зеленее, и погода жарче. И на календарь теперь можно больше не смотреть – не считать оставшиеся дни.

      С уроков можно вообще сбежать – учителя ещё не свирепствуют, – и пойти поиграть в бадминтон на площадках «моржатника» напротив парка Гагарина. По – прежнему можно купаться

Скачать книгу