Под сенью эпохи и другие игры в первом лице - Наталья Павловна Пичугина

Скачать книгу

– опасный город. Нас учили, что все большие города мира опасны. Теперь я знаю, что это не совсем так.

      – Папа, кричат! – я чуть не выпрыгнула в раскрытое окно в ночной рубашке.

      Папа надевал брюки. В соседнем корпусе кто-то выглянул из окна. В ночи района светилось всего несколько окон, остальные семьи спали.

      – Валя, куда ты один?! – в ужасе запротестовала мама. – Только с кем-нибудь!

      – Я Федю позову, – согласился папа.

      – Папа, скорей! Опоздаешь! – нервничала я.

      Крики продолжались, обнадёживая, что жертве всё ещё удаётся избежать расправы. Папа вернулся через час, ухмыляясь и качая головой.

      Федя идти отказался, и когда папа спустился на улицу, увидел несколько таких же одиноких, как он сам, рыцарски настроенных соседей. Группкой они пошли на крики и пришли в соседний дом на девятый этаж, где возле квартиры, откуда слышались крики, уже толпились соседи.

      Дрались по пьянке муж с женой, уже не первый раз, и соседи колотили в дверь, убеждая их открыть. Когда прибыла милиция и взломала дверь, публика увидела, что жена вопит: «Помогите!», – бегая с топором в руках за мужем.

      Бывшую окраину Москвы и рабочий район Тушино, суть которого справедливо характеризовало словосочетание «тушинский вор», застраивали новостройками и заселяли приличной, в большинстве профессиональной публикой, не только московской, но и других городов и республик. Школы наполнялись новыми детьми из благополучных семей, и через несколько лет именно они заканчивали десятилетку, в отличие от старожилов, после восьмого покидающих школу.

      Прошло не менее десятка лет, пока из атмосферы Тушино не исчез бандитский привкус и, под натиском переселяемых миллионов, район не превратился в одну из знаменитых московских новостроек, любимый нами по-юношески на всю жизнь.

      Не перестают изумлять наши психические возможности. Мы прочно защищены собственной природой. Это позволяет нам иметь счастливые, ничем не омрачённые воспоминания, невзирая на нарушения психики.

      8. Коля Рубцов

      У нас постоянно кто-то жил. В то время папа переводил азербайджанских поэтов, и попеременно у нас ночевали гости из Баку: то красавец Чингиз Алиоглы, молодой, но уже видный поэт; то Мамед Араз, ведущий поэт Азербайджана, тихий и на редкость необременительный человек, которого за внешность я по незнанию много лет считала мелким служащим, типа бухгалтера; то насмешливо умный и похожий на обезьянку Фикрет Годжа, Ага Лычанлы с лицом Будды, рыжий Вагиф Насиб, – то знаменитый нефтяник республики и всей страны Исрафил Гусейнов, мамин любимец, а то и неизвестный азербайджанский родственник. «Они все такие разные,» – удивлялась мама.

      Кроме того, из Сибири приезжали мамины друзья, коллеги и родственники, из Крыма мои дядья – Юра, Лёня и Валера, симферопольская писательница и друг семьи Лена Криштоф. Однажды дядя Женя из Новосибирска заболел и пролежал у нас дома неделю с тяжёлым гриппом. Мама лечила его, возвращаясь после работы, и когда он поправился, подарил маме

Скачать книгу