Скачать книгу

посчитал необходимым отозваться на душевную боль соседа.

      – Жаль, очень жаль… – сказал он.

      Иван Старцев, словно вдруг различив находящегося рядом слушателя, повернул голову и, устремив на Алексея немигающий взгляд, продолжил:

      – Странное дело. С одной стороны, жизнь человека – это непрерывная цепь таких мудренейших и сложнейших явлений… Мы называем их судьбой… И вот она… Судьба!

      Сосед шумно вобрал носом воздух.

      – А с другой, – произнес он с присвистом, – просто… освободившаяся койка. И все… Понимаешь? И все…

      Старцев уставился в потолок, не ожидая от Алексея какого-либо участия. И Алексею не хотелось нарушать ход мыслей соседа. Он только произнес короткое: «М-да…».

      Сосед вдруг зло, но негромко произнес:

      – Вот зараза.

      Неловко, тихо матюкаясь, Старцев поднялся с постели и направился к окну, откуда начинался его обычный маршрут. Придерживая здоровой рукой больную, он покачивал ее как неспокойное, неугомонное дитя, которое никак не может уснуть.

      3

      Через неплотно притворенные двери кабинета и приемной слышался приглушенный шум: переговаривались санитары, вносившие на носилках и вводившие вновь прибывших раненых, раздавались стоны, слышались матерная брань, топот и шарканье ног.

      То и дело раздавался спокойный голос старшей медсестры Зинаиды Прокопьевны.

      – Это кто у нас? Григорьев? Так, Григорьева в реанимацию. Срочно! А это кто?

      – Холмогоров, – ответил густой мужской голос, принадлежавший, видимо, самому раненому.

      – Что у вас? А, понятно. Холмогорова в хирургический.

      – Любаня, дверь попридержи, – попросил, похоже, санитар, которому дверь оказалась помехой при транспортировке раненого. – Во, так. Молодец. Спасибо.

      День шел по накатанной колее со своими неизменными заботами, суетой, шумом.

      Борис Соломонович положил телефонную трубку, постоял задумчиво подле стола и отошел к окну. Кабинет, где он сейчас находился, некогда, до войны, принадлежал директору школы. Рядом, в смежной комнате, располагался кабинет завуча. Двери из обоих кабинетов вели в приемную, а из приемной был выход в школьный вестибюль.

      Классы превратились в палаты, в операционные, реанимационные и прочие необходимые процедурные кабинеты. Комната, где сейчас находился Борис Соломонович, как бы и была кабинетом главврача, и в то же время таковым ее было трудно назвать. Она служила дежуркой, комнатой отдыха, приема пищи для персонала… Тут располагались пара жестких кушеток, несколько стульев, стол с телефоном и с дежурным набором посуды, три-четыре комнатных цветка на подоконнике…

      К счастью, в это время, когда зашел Борис Соломонович, кабинет был пуст. На кушетках никто не спал. А то, бывало, он сам настойчиво посылал сюда отдохнуть врача или медсестру, валившихся с ног от недосыпа и усталости.

      Главврач стоял у окна, но весь был в мыслях, навеянных телефонным

Скачать книгу