Скачать книгу

руки мои.

<Октябрь> 1913* * *

      Здравствуй! Легкий шелест слышишь

      Справа от стола?

      Этих строчек не допишешь —

      Я к тебе пришла.

      Неужели ты обидишь

      Так, как в прошлый раз, —

      Говоришь, что рук не видишь,

      Рук моих и глаз.

      У тебя светло и просто.

      Не гони меня туда,

      Где под душным сводом моста

      Стынет грязная вода.

Октябрь 1913, Царское Село
* * *

      Знаю, знаю – снова лыжи

      Сухо заскрипят.

      В синем небе месяц рыжий,

      Луг так сладостно покат.

      Во дворце горят окошки,

      Тишиной удалены.

      Ни тропинки, ни дорожки,

      Только проруби темны.

      Ива, дерево русалок,

      Не мешай мне на пути!

      В снежных ветках черных галок,

      Черных галок приюти.

Октябрь 1913, Царское Село
* * *

      У меня есть улыбка одна:

      Так, движенье чуть видное губ.

      Для тебя я ее берегу —

      Ведь она мне любовью дана.

      Все равно, что ты наглый и злой,

      Все равно, что ты любишь других.

      Предо мной золотой аналой,

      И со мной сероглазый жених.

Ноябрь 1913
* * *

      Со дня Купальницы-Аграфены

      Малиновый платок хранит.

      Молчит, а ликует, как Царь Давид.

      В морозной келье белы стены,

      И с ним никто не говорит.

      Приду и стану на порог,

      Скажу: «Отдай мне мой платок!»

16 ноября 1913, Царское Село
В. К. Шилейко, 1910-е гг.* * *

      Косноязычно славивший меня

      Еще топтался на краю эстрады.

      От дыма сизого и тусклого огня

      Мы все уйти, конечно, были рады.

      Но в путаных словах вопрос зажжен,

      Зачем не стала я звездой любовной,

      И стыдной болью был преображен

      Над нами лик жестокий и бескровный.

      Люби меня, припоминай и плачь!

      Все плачущие не равны ль пред Богом?

      Мне снится, что меня ведет палач

      По голубым предутренним дорогам.

<16 ноября> 1913

      Поводом для написания стихотворения явилось, видимо, выступление Вольдемара Шилейко в «Бродячей Собаке». Говорил он, как всегда, очень умно, но затейливо и непонятно. Гумилев называл странную речь своего лучшего друга «высоким косноязычием» («Высокое косноязычье тебе даруется, поэт»). Тем же высоким косноязычием отличалось и его поэтическое творчество. Вот как откликнулся Шилейко на первые посвященные ему стихи Анны Андреевны, взяв эпиграфом первую строку: «Косноязычно славивший меня…":

      Есть вера духа жадная, простая,

      И верность сердца, взявшего свое,

      Они вдвоем в другое бытие

      Уводят мир, пути переплетая.

      Но я не знал ни той свободной веры,

      Ни этой скудной мудрости сердец.

      Изгнанник неба, огненный гордец,

      Я – косный камень. Только камень серый…

      Впрочем, были у Вольдемара Казимировича и другие стихи, которые трогали Ахматову:

      Живу

Скачать книгу