В зеркале Невы - Михаил Кураев

Скачать книгу

Леником, подняло уважение к Игорю Ивановичу еще выше. Дело было в том, что Леник, с шестнадцати лет работавший в красильном цехе гатчинской мебельной фабрики, был парень нервный и часто закатывал матери сцены, особенно в нетрезвом состоянии. Все многообразие поводов для буйных сцен сводилось в конечном счете к самому сильному и трудно опровержимому обвинению: «Ты меня от немца отблядовала!..» Для тех, кто наблюдал такую сцену впервые, он всегда пояснял: «Родился в сорок втором. Факт? И отца нет. Факт!» Марсельеза Никоновна плакала и старалась приласкаться к грозному сыну. Когда очередной скандал выплеснулся из третьего номера в первом этаже непосредственно во двор, выплеснулся с криками, шумом, слезами, резкими высказываниями во все горло, с разнимающими соседями и поминаниями милиции, Игорь Иванович, закончив давать кролям свежую траву и сменив как ни в чем не бывало воду, подошел к распалившемуся балбесу и встал около него молча.

      Парень затих, затихли и соседи, заплаканная, но все еще красивая Марсельеза Никоновна тихо шмыгала носом и придерживала полуоторванный рукав блузки. «Если б ты был немец, – в наступившей тишине негромко, но так, что все слышали, сказал Игорь Иванович, – ты бы был умный, а ты – дурак». Сказал и спокойно ушел к себе на второй этаж. Буйный обличитель моральной, а главным образом политической нестойкости своей матери, хотел что-то сказать резкое, но, тут же сообразив, что любое продолжение скандала лишь подтвердит правоту странного соседа, по-тихому смотался в дом, и больше его выступлений «на немецкой волне», как это называлось в доме, никто не помнит.

      Ты пиво к обеду купил или так?

      – Я же сказал: Николая жду, племянника из Ленинграда.

      – Здесь хорошо. В Гатчине хорошо, а никто к нам не едет. Я своих зову из Ленинграда, и Ракию, и Махинур, и Ганея, и Керима, – никто не едет. Разве в Ленинграде можно дышать? Там же дышать нечем.

      – Зато театры…

      – Лично ты много бываешь в театрах?

      – Мало. Очень редко. Я театры за что не люблю – одевайся, раздевайся. Одна волынка.

      Игорь Иванович поставил пустую кружку на полочку, и, когда Шамиль сделал движение, чтобы подлить еще, накрыл кружку ладонью.

      – Земля, говоришь. – Игорь Иванович стал застегиваться и выгибать клыки лацканов. – Нас теперь земля должна на два метра интересовать…

      – Ну что ты! Теперь так глубоко не закапывают, полтора метра – и будьте довольны.

      – В Гатчине мне нравится, место хорошее, сухое…

      А правда, что татар сидя хоронят?

      – Всех хоронят по закону, татар тоже по закону… Разве наш труп принадлежит нам?

      Игорь Иванович заторопился:

      – Будь здоров, Шамиль. Спасибо, как говорится, за компанию. Надо спешить.

      Шамиль приподнял кружку с остатками пива.

      Приятели расстались навсегда.

      Поскольку отношения Игоря Ивановича и Шамиля не будут более продолжены и дополнены ни единым словом, жестом или

Скачать книгу