Скачать книгу

отделенной от человека системной панорамой» (Rice 1997: 44–45).

      Этот переход от объектно ориентированного восприятия к иному типу перцепции, где на первый план выходят взаимосвязи между объектами, сыграл фундаментальную роль в формировании феномена, который я называю «пространством отношений». Если объектно ориентированное восприятие почти не имело отношения к вопросу о точке наблюдения, поскольку неизменность и центральность зрения в общем можно было принимать как данность, то реляционное восприятие ставит этот вопрос таким образом, что ответить на него трудно, но и проигнорировать нельзя. Современность все больше характеризуется неспособностью остановить «размножение» точек наблюдения[42]. Эти тектонические сдвиги во взаимоотношениях пространства и субъективности с особой остротой проявлялись в османовском Париже. Хотя бульвары закрепляли определенные элементы из системы перспективы, сформировавшейся еще в Риме, их главным «адресатом» был уже не глаз человека. Бульвары представляли собой городское пространство, все больше ориентированное на фотокамеру.

      Фотографируя Париж

      Сегодня снимки Марвиля чаще всего ассоциируются с исчезновением «старого Парижа», но эта ностальгия характерна скорее для нас, сегодняшних, чем для самого фотографа. Марвиль стремился запечатлеть сам процесс разрушения и результаты реконструкции ничуть не меньше, чем то, что существовало до них (Hambourg 1981)[43]. Это диктовалось тем, что Осману нужно было подчеркнуть контраст между старым и новым, демонстрируя тем самым масштаб своего предприятия и достоинства своего проекта.

      Парижская серия Марвиля включает подразделы, посвященные памятникам, открытым пространствам и элементам благоустройства улиц: фонарям, общественным уборным, киоскам и фонтанам. В том, что касается фотографирования самих улиц и бульваров, работу Марвиля отличает систематический подход, следующий плану префекта. Каждую улицу, предназначенную на снос, он снимал дважды, с разных углов – направление, куда смотрит камера, обычно указывалось, – а затем возвращался туда, чтобы зафиксировать различные стадии разрушения и строительства. Гамбург отмечает: «На многих снимках показано место, где воображаемая траектория будущей улицы встретит реальное сопротивление существующих городских структур» (Ibid., 10).

      Марвиль не считается фотографом-новатором, но его уличные снимки отражают четкую позицию. В отличие от монументов, фонтанов и скульптур, где объект съемки, как правило, находится в центре кадра, фотографии улиц делались с точек, находящихся заметно ближе к поверхности земли. В центре кадра зачастую располагается уходящая вдаль мостовая. Выбор низкой точки давал совершенно определенный результат. С одной стороны, подчеркивалась клаустрофобская замкнутость средневековых улиц. Типичным примером этой формулы, повторявшейся десятки раз, может служить фото улицы Труа-Канетт: мы видим кривую улочку

Скачать книгу


<p>42</p>

Через десять с небольшим лет после отставки Османа с должности префекта Ницше четко обрисовал эпистемологические проявления реляционного восприятия. В работе «К генеалогии морали», написанной в 1887 году, он сформулировал свою радикальную модель перспективного познания, отвергнув понятие всепроникающего «ока Божьего» дерзким заявлением: «Существует только перспективное зрение, только перспективное “познавание” <…»> (Nietzsche 1998: 85).

<p>43</p>

Этот интерес ко всему процессу реконструкции отличает подход Марвиля от проектов, призванных обеспечить поддержку «расчистки трущоб» – таких, как работы Томаса Аннана, которые были заказаны Попечительским советом по благоустройству Глазго (1868–1881), впервые в британской истории осуществившим масштабное переустройство города. Фотографии Марвиля, напротив, рассматривались как ценное дополнение к трудам парижских архивистов, и негативы были переданы в собственность Постоянной комиссии по историческим исследованиям при столичной мэрии (ее обычно называют сокращенно – Travaux Historiques).