ТОП просматриваемых книг сайта:
Седьмое лето. Евгений Пузыревский
Читать онлайн.Название Седьмое лето
Год выпуска 2012
isbn 978-5-9901774-5-1
Автор произведения Евгений Пузыревский
Жанр Современная русская литература
Издательство Пузыревский Евгений Евгеньевич
Всё что есть.
Если этого в итоге не хватит, то и они окажутся бесполезно потраченными.
Зашел в комнату, где лежала мама, собрал в кучу все половики и стал натирать мылом пол. Сначала его движения были размашистыми, охватывающие большие области, но заметив, что кусок быстро иссякает, он понял – так продолжать нельзя. Встал с колен, сходил на улицу, принёс взятую в буржуйке головёшку и начертил ей две ровные (ну, почти ровные) линии-разметки, ведущие от дверного косяка к ножкам материнской кровати.
Что же собой представляет советская железная кровать? Во-первых, это великая панцирная сетка, друг сколиоза и всех ребятишек, что отпрыгали на ней определённый процент своего жизненного счастья. Во-вторых, это стандартные размеры – метр девяносто, на девяносто сантиметров, которые приучили население спать «вольтами». В-третьих, это неимоверно прочный и тяжеленный материал, о который был разбит не один горячий лоб и выбито не меньше лишних зубов. В-четвёртых – это ночной скрип, который мешал спать тем, кого недавно делали под него же. В-пятых, это целая эпоха кондовости, практичности, стандартности и безвкусицы.
Сетка, под регулярным тяжелым давлением, была давно вытянута и теперь, чтоб не проваливаться до пола, на ней лежали крепкие доски, а на них матрац, а на нём простыня, а на ней мама Павлика, а сверху три одеяла – чем не бутерброд? Только весил он не меньше центнера и выглядел не особо аппетитно.
Натерев мылом всё намеченное пространство и дойдя до дверного проёма, Павлик столкнулся с новой проблемой, в виде прибитой к полу деревяшки, являющейся порогом.
Его надо убрать, через него ни как – сил не хватит.
Взяв в отцовской мастерской зубило и молоток, он стал кусками отковыривать рассохшееся дерево.
Папа придёт – по головке за это не погладит, а у него рука тяжелая, долго ещё потом жжёт в затылке. Вообще-то он добрый и многое прощает, но очень уж не любит, когда что-то портят или ломают. К тому же весь запас мыла истратил. Да и из-за мамы рассердится, … наверное, … Он же умный, он же сразу вариантов десять предложит, как поступить надо было. И посмотрит, так, по-особому, как только он умеет, и скажет, что сразу стыдно станет – «Эх, Павел Сергеевич, тебе же уже семь лет, а ты всё как маленький, может пора, наконец, повзрослеть?». А как ему сказать, как оправдаться, что лет то не «уже», а только «ещё»…
Закончив с уничтожением порога, Павлик собрал его остатки в совок, вышел на улицу и высыпал их в буржуйку – пусть еще раз пользу принесут. Вернувшись в дом, он расстелил на полу самую длинную ковровую дорожку, прямо на то место, которое недавно натирал мылом.
Глаза боятся – руки делают.
Павлик залез на кровать, стянул с мамы одеяла, упёрся ногами в стену, а руками в её тело и, сначала потихоньку раскачивая, а затем, умудрившись перевернуть несоизмеримую его весу массу на бок, он сбросил усопшую вниз.
10
Наверху решили задержаться.
Судя по тому, что половые доски почти не трещали под лёгкими шагами, это был отец. Странно,