Казачья Молодость - Владимир Молодых

Скачать книгу

от него лишь что-то полуглухое, полуслепое… Вот, как видишь, всего-то и осталось от прежнего Тараса. Я тебя бы и слепым узнал. Храни тебя, господь. Ни плети, ни каторга бесследно не проходят. Вот теперь сижу, как та старуха у разбитого корыта. Поди, стушевался, глядя на меня? Казаку падать духом нельзя ни перед кем, будь хоть господь Бог. А уж тем более ломать казаку шапку – совсем негоже ни перед кем. На том стоит наша казачья воля. За нее атаманы наши Булавин, Разин, Пугачев, за нашу казачью волю, они голову положили. И мы будем вам, молодым казакам, напоминать про это. Ведь власти наша воля казацкая – что кость в горле. Цари пробовали накинуть на нас рабский ошейник, как это сделали они с русскими, но после Пугачева отступили.

      Издали донеся гул соборного колокола. Старик замолк, спешно перекрестился. Рукав его рубахи задрался и на запястье иссиня-мертвым проступили две буквы «СК». Он перехватил мой взгляд и вдруг чему-то улыбнулся щербатым ртом.

      – От сумы и от тюрьмы, паря, не отрекайся, хотя вольницу нашу казачью блюсти непросто. И все одно за волю нашу спуску не давай. А «СК» – это ссыльно-каторжное клеймо ставят нам цари за нашу преданность России. Вот под такой же перезвон колоколов Собора шла здесь в тот день экзекуция. Пороли нещадно поляков за побег. Стон стоял на округу. Кто-то из несчастных представился даже, иные рассудка лишились, их тащили в воде, отхаживали и добивали положенное. А потом метили, как скот. Им на лоб «СК», нам – на руку за сожительство, якобы. Ставили, как тавро ставят на круп коня.

      Хохол замолчал. Я помог ему свернуть самокрутку. Дал прикурить.

      – Вот и сейчас от звука колокола сердце замирает, сжимается до боли. И так каждый раз под колокол память возвращает меня к тому дню.

      – Те за волю народа пошли сюда, а вот мы за свою казачью волю. За право на кругу избрать своего наказного, а не очередного – «из фридрихов». Ведь сучит не царь, а псарь

      – Вам, может, перебраться куда-то в монастырь? Как вам здесь живется? – спросил я.

      – По всякому, сынок. То холодно, то жарко. Но есть и отрада: хоть поддёвочка сера, да волюшка своя. А в монастыре монахи горе свое кормят, а мы свое горе голодом морим, чтобы оно подохло поскорее. Я стар, но я здоров, как рыба. Вот плету из ивовых прутьев вентеря да мордуши. Рыбкой промышляем… Продаем…

      Густо заросшее лицо его с добрым, острым взглядом вдруг посветлело.

      – Вот и ты нас, казаков, не забыл.

      Он тряхнул кудлатой головой и принялся за дело.

      – Наша воля ноне обреченная, а все ж под солдатской шинелькой вольней, чем под наказным атаманом из немцев.

      От реки донеслась песня горькая, как судьба каторжанина, протяжная, напевная.

      – Мои казаки поют на стихи Тараса Шевченко. Ведь был этот поэт рабом, так выкупили его друзья за двадцать пять тысяч рублей. Нет, денег – тяни каторгу.

      Глаза его вновь потухли, как угли подернулись пеплом.

      – О чем твоя дума? –

Скачать книгу