Пустота - Владислав Боговик

Скачать книгу

– ужинать. А потом я загляну ещё разок и помогу вам. Одевайтесь обратно и давайте к столу.

      Он подтянул подгузник. Начал надевать спортивки, но нога никак не могла попасть в калошу, и они сложились гармошкой на полу. Григорьевич горько вздохнул. Семёновна подняла штаны, потрогала – мокрые. Значит нужно переодевать. Из ящика в прихожей она достала новый подгузник – там хранилась целая стопка про запас – и отнесла старику. Он махнул рукой, мол, оставьте меня наедине.

      Из комнаты слышалось медленное шуршание и оханье.

      – Ну, что там?! – спросила Семёновна.

      А в ответ тишина. Она решила зайти. Григорьевич пошатывался возле кровати, ухватившись правой рукой за быльце, а левой держал надетый на одну ногу подгузник. Сваха без лишних слов усадила его и быстренько одела.

      – Идите кушать. Там макароны стынут.

      – Вот это дело, – сказал Григорьевич и потопал к столу.

      Семёновна понесла вонючий белый клубок в мусорку. Он растянулся и подскакивал при ходьбе, как йо-йо. Стёпка пальцами прищемил нос, скривил лицо и выбежал на улицу поперёд бабушки.

      Григорьевич хоть и понимал, что он в чужом доме, ощущал пол, ходунки, разговаривал со свахой, понимал, что сейчас будет есть чужую еду, но в мыслях был далеко отсюда. Представлял, как Тамара наливает рюмку «для лучшего пищеварения», он выпивает и ужинает под звуки хрипящего радио, время от времени поглядывая на жену. Как она там? Как она без меня? Так далеко от дома. В больнице, небось, гадко. Запах лекарств. Чужие люди. Но это ничего, главное, чтобы пожила ещё. Чтобы увидеться ещё. Знаю – осталось недолго. И мне и ей. Одного хочу. Перед смертью хоть разок в Тамарины глаза взглянуть. А глаза у неё никогда не менялись. Кожа старела, волосы старели. Мысли, может быть, тоже. А вот глаза… светятся молодостью. Они всегда красивы, как и душа.

      Оставалось совсем немного. Через три шага он уже пробовал сесть на стул, точнее попасть на него. А сделать это, когда любой поворот головы равен утрате равновесия, сложно. Он опирался рукой о стол и сгибал дрожащие ноги. Забежал Стёпка. Поддержал старика за локоть. Стул со скрежетом принял хлипкое тело.

      – Приятного! – сказал Стёпа.

      – Хе-е, – Григорьевич расплылся в улыбке и кивнул.

      Положив первую ложку макарон в рот, он понял, что зубы остались на журнальном столике возле кровати. Вошла Семёновна и поднесла пластиковое ведёрце из-под мороженого, в котором плавала вставная челюсть. Григорьевич намазал протез «корегой», разинул рот и неуклюже вставил нижнюю, потом верхнюю часть. Пару раз щёлкнул – вот теперь можно кушать.

      Семёновна и Стёпа ушли, дабы старик не отвлекался на них и мог спокойно, не закашливаясь поесть. Но спустя пару минут пережёванные макароны уже сыпались изо рта на рубашку и ползли вниз, оставляя за собой влажный след. От подбородка растянулась леска слюны. На лбу и шее вздулись вены. Лицо синело. В такт кашлю Григорьевич стучал ложкой по столу. Через мгновение ладонь разжалась и легла на колено, а ложка звонко упала на пол. Вылетели последние куски и стало легче. Старик отдышался,

Скачать книгу