LITMIR.BIZ

Скачать книгу

только ему. И он брал свое, требуя быть в его коттедже, в сауне, на даче.

      Когда Сима уехала, началась зима с отчаянными метелями. В Содоме пуржило две недели подряд. Смерчи метались по полям и дорогам. Снегу наволокло столько, что за две зимы не наметало. Бесновалась зима, а Сима об этом не знала.

      То ли Василискин проболтался, то ли еще кто сказал Валентину, но узнал он, что жена улетела на Канары. Потом донесся слух о том, что самолет в Канары не попал, а столкнулся в воздухе с «Боингом». Катастрофа случилась у берегов Африки. Кто-то спасся, потому что самолеты упали в море, а большая часть людей погибла.

      Валентину выдали белую фарфоровую вазу и сказали, что тут останки его жены. Он долго смотрел на эту посудину, даже захоронил ее на Содомском кладбище, но все равно не поверил, что от его Симы осталось так мало. «Горе не прощено, слезы не меряны, все дорогое навеки утеряно» – написал на деревянном кресте.

      А Лидка Панагушина доказывала, что Сима не могла погибнуть и не погибла, а добралась до Африки, там захватили ее бедуины и продали в гарем. Она там, конечно, живет припеваючи, но тоскует. Там ведь постоянная жара, а русскому человеку нужны зима и холод.

      Степановна затеплила лампаду перед иконой и в церкви свечку поставила за рабу божью Серафиму. Красивая и добрая она была. Витька Василискин только ее с толку сбил.

      Батрачка (повесть)

      Глава 1

      «Все, все, кончаю беготню-колготню и начинаю сборы-соборы в Васильевку. Перво-наперво драгоценную сапочку не забыть. Она не простая магазинская, а из пиловой стали. Поперечную пилу в здешних хозмагах днем с огнем не найдешь. Такой сапкой весь сезон отстукаешь, а она еще лучше станет, заострится – будто бритва. Еще бы сапочки две таких взять про запас. Да где тут пилу раздобудешь? Не дровяные места. Вот в Угоре таких пил – завались!» – мельком подумала Вера, и вдруг от какой-то тягучей, ноющей тоски по родному и без жалости брошенному гнездовью опять сжало в груди. Но она не дала подниматься и разбухать этой слезливой волне, от которой вот-вот запрыгают губы…

      «Чего уж прошлое трясти?!» Пятнадцать годочков минуло, как приехала сюда, в Запорожье. Пора бы угомониться тоске, а она нет-нет да вдруг садко по живому скребнет, или тягучей болью расплывется где-то глубоко и скрытно.

      Вера вытащила из стенового шкафа облинявший, из зеленого превратившийся в блекло-желтый, цвета лежалой травы, заслуженный заплечный мешок, с котором столько лет моталась «на буряки» да на картошку. Встряхнула его. Обстирнуть бы надо, да, наверное, не поспеть. Времени в обрез. Вчера не пришлось. Брату Геннадию помогала в саду. Он вольготностью на землю воспользовался, еще три сотки прирезал под бахчу. Свои арбузы захотелось есть.

      Кинула Вера в мешок первое, что попало на глаза – панаму. Зачем купила ее, сама не знает. Всегда ведь работала по-крестьянски, в платке, надвинутом на глаза, а тут вдруг захотелось эдакой фифой представиться в Васильевке. Панамочка-то кокетливая, с накрахмаленным аленьким цветочком.

      Не

Скачать книгу