LITMIR.BIZ

      Я стал однажды тем, кого я ненавидел.

      Кого когда-то люто презирал.

      Я так отчаянно кричал: «Уйдите!»,

      Что вскоре эти же черты в себе узнал.

      Однажды осознав, что слышу лишь себя,

      Что мысль моя пуста, что я

                                         предубеждений полон,

      Я стал кусать себя за хвост, губя,

      Вдруг понимая, что остался соло.

      «Со мной будет иначе», – верил я.

      Однако вновь я наступаю в ту же лужу,

      Мне не дано понять, кто мне судья,

      Вот только чувствую внутри я только стужу.

      Я так хотел не говорить бы те слова,

      Не прекращать того пустого разговора,

      Чтоб только пустота была тиха,

      Опустошенность вновь не возвращалась скоро.

      Все больше мой удел мне очевиден,

      Какой я эгоист, как немощен и жалок,

      Я стал однажды тем, кого я ненавидел.

      И это чувство меня просто поражало.

      Ты, горделиво в жизнь мою врываясь,

      Заслоняешь солнца яркий свет,

      Ты, смехом теплым заливаясь,

      Остаешься напряженной, как стилет.

      Казалось бы, зачем созвездий ворох,

      Зачем перед глазами искр сноп,

      Сегодня я услышу каждый шорох,

      И голос твой тягучий, как сироп.

      И я давно тебя уже не ждал,

      Не знал, что вновь увижусь вдруг,

      Но ты, сверкая, как кристалл,

      И не запомнишь всех разлук.

      Диктуешь мне, и песнь твоя течет,

      А строчки сами льются на бумагу,

      Как жаль, что ты уйдешь вперед,

      Где будешь долго ждать меня, бродягу.

      И я хотел бы слышать эти песни каждый день,

      Но тут бессилен я в своем порыве,

      Тебя спугнуть легко, ты словно тень,

      Однако без тебя куда тоскливей.

      Вся напускная

                         роскошь,

                                 стразы

                                     и букеты —

      Все это так наивно и смешно.

      Ведь я люблю тебя,

                                 а ты —

                                      рассветы,

      Боюсь, что показное смысла лишено.

      Зачем кому-то знать о нашем благе,

      Пустое хвастовство

                         лишь пачкает

                                           холсты,

      И в этом сонном тихом полумраке

      Пускай распустятся

                         прекрасные

                                             цветы.

      Я видел в тебе то, что не заметил кто-то,

      Я видел не картинку, а всю суть;

      Боюсь, что я ступил уж в то болото,

      Откуда человека не вернуть.

      Я не боюсь того, что ты, меня заметив,

      Отвергнешь, лишь неловкий бросив взгляд;

      Я так боюсь того, что искру обесцветив,

      Твой взор однажды просто погасят.

      Могу тебе писать, и может в письмах этих,

      Я буду ближе, чем никто другой,

      Надеюсь, что себя не рассекретил,

      Иначе, думаю, нарушу твой покой.

      И мне претят баллады, восхваленья —

      Уверен, и тебе они смешны,

      Но я скажу, что ты – венец творенья,

      Что может изменить конец своей судьбы.

      В тишине, на расхлябанном стуле

      Я сидел, предаваясь тоске.

      – Жаль, что все приключенья минули!

      Тишина промолчала во тьме.

      Я молился пред ветхой иконой,

      Что оставила бабушка мне,

      Ее дух мне казался вороной,

      Промелькнул силуэт вдруг во мгле.

      Я подумал – схожу я с ума!

      Надо меч свой забрать и уйти.

      Дружелюбно молчала мне тьма.

      Я ушел, и ушло «взаперти».