LITMIR.BIZ

      Возле пирса 39 – тысячи туристов, и, чтобы их обойти, нужно изогнуться пополам или превратиться в насекомое. На Рыбацкой пристани (Fisherman's Wharf) миллионы ресторанов, магазинов, тысяча человек на один квадратный метр, а на самой пристани туристы пялятся на тюленей, лежащих на плотах и, видимо, привыкших быть под постоянным прицелом человеческих глаз. Они как будто играют на публику, поднимая голову вверх и издавая писклявые звуки. Seals. Это главные местные шоумены. Showseals. Люди повытаскивали свои гаджеты и снимают зоофильмы про хохочущих животных. Тюлени жрут рыбу и хлопают лапами, а люди ржут, особенно дети, для них это целое представление. Они ещё не знают, что это за остров можно увидеть вдалеке, и чем он известен. Зато взрослые пачками набиваются в экскурсионный катер, чтобы добраться до одной из самых жестоких тюрем – до зловещего Алькатраса.

      Мы заходим вглубь города, повернув от набережной к Russian Hill, туда, где фанкующие холмы достигают своей кульминации. Разноцветные домики, выстроившиеся в ряд, поднимаются или опускаются вместе с улицами. Деревья тут повсюду, ни одной улицы без деревьев с их пышной зелёной шевелюрой. Машины паркуют на улицах под углом в 45 градусов. Чтобы здесь гулять, нужно быть натренированным. Это как горный туризм. Lombard Street – венец безумия. К северу она начинает виться, как змея, образуя собой серпантинную дорогу между жилыми домами и цветочными клумбами.

      В некоторых местах город напоминает мне Париж. Собор Grace Cathedral похож на Нотр-Дам, сбежавший с острова Ситэ и потерявший по дороге в Сан-Франциско несколько тонн. В этом квартале можно услышать французскую речь. Молодые французы с обострённым чувством достоинства и превосходства над остальными. Слишком надменные, если заговариваешь с ними. Фредерик посмеялся над моей любовью к песням Сержа Генсбура. Жюльен воспрял, услышав имя Луи-Фердинанда Селина. Он считает его лучшим французским писателем. Ему нравится категоричность и беспринципность Селина. Манон отказалась говорить со мной по-французски. Она всегда смотрит с презрением. Наверное, изучая социальные институты, взаимосвязи и закономерности массового поведения людей, можно заранее возненавидеть каждого встречного. А иностранец, коверкающий родной язык своим диким произношением, доводит таких французов, как Манон, до бешенства. Другая Манон обворожительная, но очень простая. Мы впервые встретились с ней, как и с остальными французами, на курсах английского языка. Манон глядела в пол, смущаясь от того, что мужская половина аудитории пялится на неё и увлечённо разглядывает. Она пропустила пару следующих занятий. Когда она наконец-то объявилась, я предложил ей погулять. Мы дошли до Голден Гейт парк. Всю дорогу я еле сдерживал себя, завести её прямо на Хайт-стрит было бы символично, но терпел, обмениваясь дежурными репликами о скучной фигне, как обычно и делают незнакомые люди, у которых нет ничего общего. Я плохо слушал, но внимательно наблюдал. Белокурая красотка с редкими веснушками на идеально ровном лице. Я попросил её говорить со мной по-французски и чуть не растёкся по холмам Сан-Франциско от удовольствия. Qu’aimes-tu le plus en France?15 – спросила она. Я пустился в балабольство. Рассказывал об уроках французского

Скачать книгу