ТОП просматриваемых книг сайта:
Перуновы дети. Валентин Гнатюк
Читать онлайн.Юрий сел справа от хозяйки, напротив него – грузный музыкант с чувствительными длинными пальцами, а справа – та самая вдова, хозяйка крупного магазина, о которой говорил Пьер.
Мадам Ламонт, исполнявшая роль главного медиума, напомнила правила проведения сеанса и предложила вызвать дух Buonaparte Наполеона. Все одобрительно закивали.
Вначале перевёрнутое блюдце из китайского фарфора никак не желало двигаться. Мадам Ламонт велела всем сосредоточиться, продолжая взывать к духу великого императора. Миролюбов держал руки на донышке блюдца так, для вида, лишь бы не мешать остальным. Но вот, к его немалому удивлению, блюдце чуть дёрнулось разок-другой, а затем довольно бойко заскользило по картонному листу, касаясь наведённой на его поверхности чертой определённых букв и цифр. Юрий чувствовал, что он не толкает блюдце, а лишь следует за его движением. Может быть, его толкают другие участники? Приглядевшись, Юрий Петрович убедился, что вдова, музыкант и мадам Ламонт также прикасаются к блюдцу только самыми кончиками пальцев, а оно, словно ведомое неизвестной силой, перемещается по кругу. Полумрак, торжественная тишина, проникновенный голос медиума и это необъяснимое движение блюдца… Суеверный страх, воспитанный когда-то в детстве на рассказах бабок-богомолок, вновь непроизвольно зашевелился где-то в глубине души. А ведь на самом деле: откуда этому неведомому духу известны подробности жизни всех, кто находится в гостиной? То, что ответы точны и соответствуют действительности, он видел по реакции окружающих, по их удивлённым восклицаниям, по дрожащим от волнения голосам. Дело в том, что мадам Ламонт вначале предложила каждому по очереди задать контрольный вопрос о чём-либо таком, чего никто, кроме него самого, знать не может.
Поздняков, например, поинтересовался у духа, как звали его одесскую тётушку. Когда всезнающий дух французского императора старательно вывел, тычась чёрточкой на блюдце в написанные по кругу буквы, «Мария Карп», Пьер воскликнул:
– Ну, Боня и сукин сын, надо же, помнит тётю Машу, как я памятник дюку Ришелье, – и уже по-русски добавил: – Шоб мне сдохнуть! Она, конечно, не Карп, а Поликарповна, но тебе, как французу, прощается!
– Мсье Пьер, прошу не выражаться, дух может обидеться и покинуть нас! –