Дамы на обочине. Три женских портрета XVII века - Натали Земон Дэвис Гендерные исследования

Скачать книгу

обратить внимание на то, что сделки Гликль имели дальний прицел и предусматривали оперирование значительными суммами денег, которые она собственноручно обменивала на Гамбургской бирже (Börse). (Возможно, она брала с собой на биржу сопровождающего: еврейская община Вормса рекомендовала женщинам ходить на место каких-либо торгов только в компании других евреев.)35

      Германские христианки обычно не покидали пределов города, где на них во многом держалась розничная торговля. Если они и предоставляли в Гамбурге кредиты, то, видимо, редко сами бывали на бирже: во всяком случае, на живописных полотнах той эпохи их там почти не видно36. В конце XVII в. несколько овдовевших гамбургских христианок все же занимались делами мужей, пока не подрастали сыновья, но дамы, которым доставалось в наследство столь солидное дело, какое было у Хаима, часто поручали управление им мужчине – либо агенту, либо родственнику, а сами посвящали себя домашнему хозяйству или религии – занятиям, более подобающим женщине из зажиточной семьи. Среди ашкеназов поездки на ярмарки не считались зазорными для женщины, особенно если она зарабатывала столько, сколько Гликль. Более того, они приносили дополнительные матримониальные предложения.

      Свыше десяти лет Гликль отвергала все предложения о браке. Наконец в 1699 г., когда ей было уже за пятьдесят, она согласилась выйти за вдовца Гирша Леви, богатого финансиста и главу еврейской общины города Меца, расположенного у самой границы французского королевства с Германией. На следующий год, сохранив в тайне свою помолвку, дабы не платить высокую пошлину, которую взимали в Гамбурге с отъезжающих евреев, Гликль продала имущество и расквиталась со всеми крупными долгами. В альтонской общине сообразили, что происходит, и обязали вдову заплатить пошлину у них, однако она уклонилась и от нее37. Вместе с последней незамужней дочерью, Мириам, Гликль навсегда покинула родной город.

      Город на Мозеле, в который она прибыла в 1700 г., насчитывал в своих стенах всего около 22 000 жителей и был куда меньше по масштабу экономической и религиозной деятельности, нежели Гамбург. Близость к границе означала размещение в Меце военного гарнизона; в городе также располагалась французская королевская администрация с собственным судебным органом (parlement) и монетным двором. Население Меца занималось поставками продовольствия для войск Людовика XIV, ремеслами и перераспределением зерна из округи Меца. Если лютеранский Гамбург разрешал – хотя и не всегда охотно – селиться на своих улицах отдельным католикам, иудеям и голландским кальвинистам, то католический Мец переживал последствия отмены Нантского эдикта. Примерно три тысячи протестантов-реформатов – банкиров, ювелиров, аптекарей, юристов, продавцов книг и членов их семей – покинули город, не желая обращаться в католичество38.

      А евреи остались. Им разрешили не только жить в Меце, но и отправлять свои религиозные обряды,

Скачать книгу

<p>35</p>

KM, S. 269; PM, S. 252; AL, p. 147: «С тяжким сердцем прошлась я по бирже, а потом отдала [бумаги] агентам, чтобы они продали их за меня». Eidelberg, Juspa, p. 40.

<p>36</p>

На гравюре Я. Дирксена, изображающей Гамбургскую биржу в 1661 г., присутствует всего одна женщина, которая в одиночестве сидит поодаль (репродукция есть в: Jochmann und Loose, Hrsg., Hamburg Geschichte, Bd 1, S. 240–241). На живописном полотне Элиаса Галли, где изображены Börse, весовая и ратуша (ок. 1680, Museum für Hamburgische Geschichte), рядом с биржей также видна лишь одна женщина. Зато на картине того же художника, представляющей сцену уличной торговли («Der Messberg», ок. 1670, Museum für Hamburgische Geschichte), большинство розничных продавцов и покупателей составляют женщиы. Историю о том, как служанка из семьи христиан искала на бирже еврея, который бы ссудил деньгами ее хозяина, см. в: KM, S. 240; PM, S. 226; AL, p. 132.

<p>37</p>

KM, S. 275–277; PM, S. 260–262; AL, pp. 150–152; StAH, Cl. VII, Lit. Hf., Nr. 5, Bd 1b, fasc. 2, fol. 5v; Marwedel, «Glückel von Hameln», S. 79, 91. Примерно в то же время Гамбург покидали, не платя за выход из своей общины, и многие сефарды – об этом свидетельствует вопрос, который был задан сефардской общиной раввину Гамбурга/Альтоны (Zevi Hirsch Ashkenazi, Sefer She’elot u-Teshovot Chakham Zevi [Amsterdam, 1972; репринт – New York: Gross Brothers, 1960], responsa 14).

<p>38</p>

François Yves le Moigne, éd., Histoire de Metz (Toulose: Ed. privée, 1986), chap. 8–10; Patricia E. Behre, «Religion and the Central State in Metz, 1633–1700», Diss., Yale University, 1991.