Неоконченная исповедь Богу. Непридуманные истории - Алексей Ушаков

Скачать книгу

бесконечные возможности, скрытые в нем, но высвобождаемые в моменты сильных опасностей и нервных срывов – не доводите людей до этого или будьте к этому готовы.

      Я ликвидатор – Чернобыльские этюды – рассказ экипажу яхты

      На яхте бывают такие минуты или во время шторма, когда все измотаны, или за вечерним чаем, когда Капитан рассказывает команде что-то, чтобы успокоить или развлечь. Вот и в тот раз мне пришлось рассказывать историю из своей жизни, а команда задавала вопросы:

      Узнали мы об аварии на ЧАЭС со своим научным руководителем и начальником нашей лаборатории Панкратьевым – я уже рассказывал о нем, он еще заядлый шахматист был и всем диссертации писал – в поезде из Риги в Таллин, куда мы ехали навестить его брата. Стоим в вагоне у окна, рассматриваем мелькающие пейзажи, а через громкую связь идут новости, вот мы и услышали, а через три дня были на работе.

      В НИИ суматоха началась, но толком никто и ничего не знал, пока со станции не привезли первых очевидцев-командировочных. Одежду с них снимали – и в «могильник» в отделе, где реактор стоял. Дозиметристы и мы у себя на спектрометрах проводили измерения. Мы определяли точный качественный и количественный состав излучателей на загрязненной одежде и сразу стало ясно, что произошла разгерметизация активной зоны реактора.

      Потом, через неделю, когда наши радиохимики скрытно отобрали пробы воздуха в городе, а мы провели измерения и сопоставили их с результатами измерения проб с ЧАЭС и одежды командировочных, стало ясно, что произошел выброс радиоактивности, причем после цепной реакции…

      – Там что, был ядерный взрыв?

      Мы путались в догадках, что же там могло быть, не хотелось верить, что «реактор рванул», но, когда в Институт привезли кадры аварии, снятые с вертолета, и описание очевидцев, стало понятно, что «зона выкипела, как молоко из кастрюльки», но об этом позже скажу.

      Наш отдел перешел на вахтовый метод работы в Чернобыле, потому что в Институте мы занимались радиационной безопасностью и радиационной экологией и имели в своём распоряжении уникальные сертифицированные приборы, спектрометры и методики – мы были лучшими на тот момент, и не только в стране. В лаборатории не хватало рук. Я летал и в Чернобыль, и сам ездил по областям средней полосы России и отбирал пробы грунта, так как наша лаборатория участвовала в составлении карт загрязнения территории продуктами Чернобыльской аварии совместно с МИФИ и РОСГИДРОМЕТ.

      Профессионалы, которые ездили в Чернобыль, называли случившееся там не аварией, а катастрофой. Когда я в июле 86-го впервые после аварии попал на станцию или, как тогда говорили, в Зону, мне казалось, что это «зона боевых действий». По дорогам, туда и обратно, двигались люди и техника в каком—то неестественном ритме. Телеграфные столбы вдоль дорог застыли в разных позах, согнувшись под тяжестью оборванных

Скачать книгу