Я, мой муж и наши два отечества - Эльвира Филипович

Скачать книгу

мы нетерпеливо ее ждали:

      «Когда война-метелица придет опять,

      Должны уметь мы целиться, уметь стрелять», —

      лихо пели мы очень популярную тогда «военную» песенку… Даже когда война началась и стали бомбить наше Покровское-Стрешнево, страха не было. А только ужасно все было интересно: прожектора, молодежь на крышах домов (ловили зажигательные бомбы), бомбоубежище вместо скучного засыпания в коечке… И только потом, в августе 1941 года, когда поезд, на котором нас с Бабушкой приехавшая из экспедиции мама везла подальше от войны, под Сталинград, стали бомбить налетевшие вдруг тяжело ухающие самолеты, только тогда я впервые испугалась… Всем велели покинуть вагоны. Кто-то и меня вынес. И вдруг сквозь уханье и вой – истошный крик моей мамы: «Эля, ложи-ись!!!» А куда? Передо мной вдоль железнодорожного полотна была неглубокая канава, и в ней характерные желто-бурые кучки… И тут страшный треск. Бомба разорвалась совсем рядом, и кто-то уже громко стонал, а я лежала, кем-то пригнутая к самой канавке, носом прямо в одну из вонючих кучек… Стало страшно выворачивать… И в голове вдруг пронеслось: вот она какая гадкая – настоящая война… И по сей день осталось во мне это чувство глубокого отвращения к войне – как к какому-то крайне позорному и недостойному Человека действу…

      Под Сталинградом

      В Соколовке, под Сталинградом, вовсю светило солнце, в ярко-голубом августовском небе крикливо хлопотали птицы… На песчаной дороге, ведшей с косогора от бахчей в деревню, скрипели запряженные огромными серыми волами ребристые арбы, груженые тыквами, дынями, арбузами…

      В Соколовке всего тридцать дворов, не считая сельсовета и школы, двух кирпично-дощатых домов казенного вида, которые как бы вышли погулять через речку за деревню, чтобы полюбоваться на нее со стороны. Избы все срублены из тщательно пригнанных бревен, в каждой избе – русская печь с лежанкой…

      В течение всего времени проживания в Соколовке, в голоде, холоде и недетских заботах, вытопленная русская печка была отрадой и утешительницей. Тепло ее приглушало настырные позывы голода, убаюкивало в липком забытьи, уносило в зыбкий туман грез и мечтаний, туда, где сладко пахло наваристыми щами и где ломтями резали запашистый хлеб…

      «Жрать хочу, не знаю ка-ак! Умира-а-аю!» – громко скулил младший хозяйский сын Славка. «Ща мать придет, затирухи сготовит! – успокаивал его желтоглазый подросток Горка и, зыркнув на меня, добавлял: Только Эльке, мотри, ниче не давай!»

      Однако это было уже много-много позже, когда в Соколовке опустели все землянки и блиндажи и перестала сладко дымить военная кухня. А тогда Соколовка была глубоким тылом, и осень сорок первого там отмечала себя богатым урожаем проса, а также бахчевых и поливных овощей… К тому же мы, семья геологической экспедиции, получали паек – хлеб, сахар и другие продукты, которых деревенским не полагалось…

      Первого сентября Мама проводила меня в школу, большой кирпичный дом, разделенный узким коридором на две не совсем равные половинки. В одной

Скачать книгу