Скачать книгу
ног, а молоко сладкое, жирное… «Сейчас я водичкой…» И крик Тамары: «А-а-а!» – «Ты чего кричишь, я ведь все вытерла…» С тех пор время от времени Зоя слышит это «а-а-а!». Крик вдавливается в уши, от него лопаются перепонки, разливается, расползается в глазах белое, сладкое молоко. «Не думать об этом. Не думать! Не думать!» Все удивлялись, что Зоя никогда и ни с кем не говорила о Викторе. А разговоров на тему: «Ну, значит, он пошел в подвал, а ты его ждешь… И как тебе потом сказали?» – не вела ни с кем. На нее даже обижались. Рассказала бы людям, полегчало. А она молчала. В два месяца отдала Максима в ясли и вернулась в машбюро. Положила на стул подшивку газеты «Труд» за 1962 год, присела, примерилась, на подшивку положила шерстяную вязаную тряпочку, наклонилась над машинкой и застучала. Все в бюро знали, что за мужа Зоя получать ничего не будет, так как погиб он, нигде не работая. Стали подсовывать Зое разные перепечатки, чтоб больше у нее выходило. Но Зоя вроде и не очень охотно на это шла. Делала как одолжение. Как-то старшая в бюро сказала ей об этом, дескать, люди от Зои заслужили большего «спасибо». Могла бы его и произнести, не ахти какая барыня. Зоя долго не понимала, что от нее хочет старшая, о каких «спасибо» идет речь и за что? А когда поняла, совсем перестала брать всякую дополнительную работу. Все возмутились и удивились: как же она хочет прожить на одну зарплату с двумя детишками? И никто не догадывался, что Зоя первый год после смерти Виктора почти не тратила на еду деньги. Дети в яслях, там их кормят, слава богу, не болеют. А что ей самой надо? Стакан крепкого чаю с сухарем, и все. На остальное смотреть противно. Приходила мать, варила куриные бульоны. Так и стояли они, пока не покрывались белесой плесенью.
