LITMIR.BIZ

      Во времена нашей жизни в Санкт-Петербурге на Васильевском острове мы ходили в местную библиотеку и были знакомы с её директором – Галиной Зельченко. И вот как-то раз она позвонила и пригласила нас на выставку работ своей подруги Галины Богдановой. Выставка проходила в этой самой библиотеке. Мы пошли. И увидели совершенно великолепные акварели, оформленные в простые деревянные рамки со стеклом. Я выпросила у Гали Зельченко одну акварель – «Ирисы», – и та с радостью мне её подарила. Я сказала, что хочу познакомиться с Галиной Богдановой. И на следующий день она уже была у меня в гостях. Она принесла сливки, я сварила кофе, это стало нашей традицией. Галина была невысокого роста, худенькая, в очках, с седыми косичками, на которых были резинки разного цвета. Она в прошлом тоже была библиотекарем, а сейчас на пенсии ухаживала за больной очень старенькой мамой. Мужа она похоронила десять лет назад, детей у неё не было. Галя оказалась страстной поклонницей моих стихов, смотрела на меня не просто с восхищением, а с каким-то даже благоговением. А ещё она была невероятно образованная и эрудированная женщина. А ещё она была невероятно добрым и чутким человеком. Она была улыбчива (зубы были свои, хорошие), со спокойным, мягким чувством юмора. Мы вели с ней, по выражению Серёжи, «божественные беседы», в которых Серёжа, естественно, будучи атеистом, не участвовал. Для меня же было огромным удовольствием разговаривать с Галиной. Правда, порой она восклицала со смехом: «Когда же Вы встанете на путь истинный?» Под истинным путём она имела в виду православие. Увы, Галя, никогда, мне в любой конфессии тесно. Мы дружили с Галей несколько лет, и вдруг она пропала. Телефон не отзывался. Я позвонила Галине Зельченко, и она сказала, что Галя Богданова умерла. Тихо, во сне, от остановки сердца. Родные Гали меня на похороны даже не позвали. Я её помянула, а потом жизнь меня так закрутила, что я забыла о моей прекрасной пожилой подруге. И вот на днях я перебирала архивные папки и… в одной из них обнаружила те самые «Ирисы»! Я пришла в неописуемый восторг, а потом долго плакала, вспоминая Галину. Для акварели я заказала красивую рамку со стеклом. Теперь картина Галины Богдановой висит у меня на стене, напоминая о наших с ней «божественных беседах» и о ней самой, такой чудесной и трогательной, Бог-дановой, то есть Богом-данной…